Записные книжки Падерина Геннадия Никитича

Утро солнечное. Шалаш, костерчик. Вода греется для умывания. Вчера вернулись из разведки. А выходили 15-го под вечер, с задачей устроить засаду на контрольной финской лыжне и захватить языка. Но они знают, что гарнизон тот уже ушел с того места и по лыжне не ходят они уже дней несколько. Ну мы и вернулись восвояси. Продуктов давали на трое суток, а съели мы все за двое, вот сегодня и сидим дома с пустыми желудками, не считая баланды, которую дают нам из милости на кухне.

Ходили по мокрому снегу, почти по воде. На озерах поверх льда вода сантиметров на 10. На открытых местах – земля.

19 апреля

Вчера перешли в землянку. Дымно, но тепло. Печка без трубы, а в потолке дыра. Утром вчера отправили меня старшим с 13-ю людьми на работу в штаб бригады. Работать попали на склад, по очистке его.

21 апреля

Тыл противника (сопка перед большим озером, привал). 19-го мы пошли взводом в разведку, получив суточную дачу продуктов. Ходили по старой лыжне, по которой ходили на первую операцию (км на 40 в два конца). Вернулись вчера после обеда (сейчас писал и не дописав слова «обеда» – заснул на некоторое время), а вечером смотрели, как расстреливают изменников родины. После расстрела б-ну была объявлена боевая тревога. Какой же тут отдых. Перед утром получили продукты на двое суток и отправились по той же лыжне искать другой б-н, действующий в тылу, и поддержать его. Засыпаю через каждое слово, но спать нельзя, надо проверять бойцов, занявших оборону (в то же время и привал, и наблюдение).

24 апреля

Солнечное ветреное утро. Шоссе (обочина) на ст. Кочкома. 22-го вернулись мы из разведки или, вернее, похода на помощь 131 б-ну, который завязал бой и затем отошел. Только что вернулись, как нам приказали сдать лыжи, маскхалаты, фуфайки. От Лешки Горбунова узнал, что из нашего б-на формируют 2 роты, исключая средний комсостав. После обеда – построение, получение продуктов (на 2-е суток) и «шагом марш». Мишка и Гошка Бредюк остались. У нас поотбирали ППШ (мне взамен драгунку (?) дали). Ну, попрощались мы с нашим Утемовым и отправились, и идем вот уже вторые сутки эти 65 км.

Поотбивали все ступни ног так, что походка теперь у каждого подкрадывающаяся.

* * *

21-го проходили по тем местам, где 20-го (при возвращении из разведки) снег был, и находили повсюду воду или уже высохшую землю. За эти 2 дня (20, 21) весь снег согнало. Пришлось нам на лыжах по болоту по воде топать, а я еще с отделением попал в головной дозор. И путь этот длиной в 6 км. А обратно шли ночью уже и пешком (лыжи на плечо). Странной была эта процессия при свете ущербного месяца. Громадное болото, с разбросанными по нему чахлыми редкими деревцами и островками красноватого мха вокруг них; кое-где белеют бугорки нерастаявшего снега, в вокруг вода по колено и лед под ней. И вот в ночной тишине раздается: «Хлюп! Хлюп! Буль-буль-хлюп!» – и белеется длинная цепочка людей в грязных маскхалатах, с лыжами на плечо, высоко поднимающих набухшие водой ботинки. И каждый думает: «А все же, как я закалился! Дома бы достаточно было промочить ноги и слег бы, а тут вот!..» И прислушивается к ночным шорохам подозрительным, уже не замечая и не обращая внимания на свое: «Хлюп-хлюп-буль-буль!»

* * *

21-го дождь шел и 22-го так же.

* * *

Настроение было плохое, когда отправлять нас стали, особенно после того, как оружие отобрали. Дорогой вспоминали с Фанькой НИВИТ, лагеря, практику, вспоминали школьную жизнь. Постепенно настроение поднялось, и сегодня утром при приближении к Кочкоме мы даже спели вполголоса «Страну молодую», вспомнили мотивы фокстротов некоторых и с ними опять НИВИТ, зал ФК и танцы в нем, и многое другое.

25 апреля

Беломорск. Вагон. За ночь приехали из Кочкомы. С утра ждем бани, но вот уже около 4-х часов, а ничего не слышно. Сходили с Асановым (санинструктором нашим) в пригород ж-дорожный. выменял там за осьмушку табака 500 г хлеба. Утром выдали сухарей на сутки (500 г) и кильки на завтрак. Сейчас Сударев (он комвзвода наш теперь) пошел узнавать насчет обеда. Вчера в Кочкоме перед отправкой я сообщил комиссару или нач-ку эшелона о том, что остаются 4 бойца, которые не могут идти. Он с остервенением махнул рукой: «А, черт с ними!..» – и занялся другим делом.

27 апреля

Едем на Вологду. До нее еще км 600. Ребята дуются в карты.

30 апреля

Ст. Данилов. 70 км осталось до Ярославля. В ночь с 27-го я заболел что-то. Жар был, аппетит пропал, слабость. Ломило сильно левую половину головы. А поясница так до сих пор болит. Вчера утром жар кончился, появился аппетит, но слабость осталась до сих пор.

5 мая

Находимся в 10-12 км от Можайска. Живем в хорошем бору, в землянках. Формируется дивизия. Я, Фанька и Иван Иванович (Кадапский) находимся в роте автоматчиков. Есть намеки на переход в зенитчики.

* * *

1-го мая утром проснулись в Лосиноостровке. До полудня ездили по окраинам Москвы, затем повернули на Можайск и часам к 5-ти оказались там. Часов до 5 утра проспали в каком-то овощехранилище за городом, а потом двинули сюда. В самом городе нам побыть не пришлось, были мы только в разрушенной привокзальной части.