Заплесневелый хлеб

— А ты меня еще шпыняешь! Что я, сам не понимаю? Тебе кажется, что я ни о чем не думаю, не беспокоюсь?! — Но он тут же переменил тон — Не будем начинать со ссоры. Давай вместе преодолевать невзгоды. Хоть ты не кляни меня.

Марко и Паоло остались во дворе. Но потом, спустившись по лестнице, вошли в кладовку.

— Тут даже не подмели, — заметил Паоло.

На полу валялись обрывки бумаги и клочья соломы. На потолке по углам висела паутина. Паоло вышел и вернулся со щеткой. Марко смотрел на него. Брат умеет заниматься домашней работой, он делает ее охотно, не дожидаясь приказаний. А вот он, Марко, всегда отлынивает. Ему даже не пришло в голову взять щетку.

— Берите щетку и идите сюда, — крикнул отец. — Той комнатой займемся потом. Сперва постараемся навести хоть какой-то порядок здесь.

Ассунта переменила маленькой Карле штанишки и поставила корзинку, в которой та лежала, на одно из кресел. Расставляя вещи, отец рассказывал:

— Я беседовал с молочником. Он тоже говорит, что, если сходить подальше, можно купить все дешевле. Тут продается хлеб, который привозят из Карбонары, одного из соседних селений. Килограмм его стоит на четыре сольди дешевле. Завтра он объяснит мне, где его можно купить. Макароны тоже есть более дешевые. Завтра я схожу с ними, — он кивнул на Марко и Паоло. — Они узнают, где что можно достать, а потом будут ходить сами.

— Еще бы, чего-чего, а продуктов нам надо побольше, — говорила Ассунта, разрезая булку. — Съедят все в один миг и не заметят.

— Два сольди тут, три сольди там, глядишь — и пол-лиры.

Между родителями, по-видимому, опять установились мир и согласие. Дети поняли это по тону их беседы.

— А теперь идите сюда, — позвала их мать, когда нарезала хлеба для всех.

К вечеру в комнате все уже стояло на своих местах. Двухспальная кровать — у левой стены, колыбель в дальнем углу, у другой стены — несколько стульев, круглый стол посредине.

Потом Амитрано сходил к бакалейщику за свечой. Пора было укладывать детей.

— Непредвиденный расход, — сказал он, возвращаясь со свечой. — Четыре сольди, подумать только. Завтра утром надо провести свет.

— В первую очередь нужна ширма, — , возразила Ассунта. — Мы не можем жить так, с открытой дверью.

— Ладно, сперва ширма, потом свет. Мешки с инструментом прибыли. Я их видел. Дошли хорошо. Завтра утром я их заберу.

Войдя в кладовку, Амитрано зажег свечу и поставил ее на подоконник. Свеча горела тускло, но, по счастью, в кладовку падал луч света с балкона напротив. Оглядевшись, Амитрано выбрал место для кроватей. Мальчики принесли их и вместе с отцом стали устанавливать. Они поставили кровати изголовьем к двери, выходящей в подворотню.

— Так к ним никто не вломится, — сказал Амитрано.

Он положил на кровати доски, а сверху матрацы. Остался проход сбоку, в полметра, и другой проход — в ногах.

Пришла Ассунта и остановилась в дверях.

— А, вот как ты все устроил.

— По-другому не выйдет. Иначе им не улечься впятером. Отсюда они будут влезать на постель, а здесь проходить. — Он показал на проход сбоку.

— Чудесно! Но как же по утрам застилать постель? А главное, как подметать пол?

— Нет, с тобой не хватит никакого терпения! Мы же договорились! — Амитрано вышел из себя.

— Хорошо, хорошо, — сказала Ассунта, закрыв рот рукой. Она повернулась и вышла.

— Порой она все понимает, а иногда словно нарочно злит меня, — сказал Амитрано, обращаясь к детям. — Ведь я же все время твержу ей, что здесь мы устроились лишь на первое время! Просто не понимаю!

Ассунта вернулась с простынями и одеялами.

— С тобой невозможно разговаривать, — сказала она.

— Невозможно разговаривать? Тебе что, доставляет удовольствие мучить меня? Ну что я могу поделать?

— Мучить его! Кому надо тебя мучить? — И обращаясь к Паоло, она сказала: — Сходи-ка за табуреткой.

«Неужели они сейчас разругаются?» — спрашивал себя Марко; ему хотелось, чтобы какое-нибудь неожиданное происшествие разрядило накаленную атмосферу.

Отец стоял в дверях, ожидая возвращения Паоло. Мать не выпускала из рук одеяла и простыни. Лицо у нее было сердитое.

«Сейчас они взорвутся», — повторял про себя Марко, поглядывая на родителей и все еще надеясь, что они не поругаются или что отец уйдет отсюда. Вернулся Паоло. Отец взял у него табуретку и поставил ее под окошечком в конце прохода.

— Тут она не будет путаться под ногами.

— Ну и ну! Не будет путаться под ногами! — повторила мать и бросила одеяла и простыни.

— Ты что, в самом деле хочешь вывести меня из терпения?

Амитрано взмахнул руками и ушел, громко хлопнув дверью.

— С ним невозможно разговаривать! — сказала Ассунта детям и покачала головой. Но голос ее звучал уже совсем по-другому. Она словно извинялась и давала понять, что вовсе не хотела разозлить мужа. Взяв простыни, она принялась застилать постель.

— Как же я ее застелю? — снова возмутилась Ассунта. — Не понимаю! Ну и дом у меня!

Вошла Кармелла.

— Что делает отец?

— Укачивает Карлу. Он сказал, чтобы я шла сюда.

— Тогда помоги мне. Давай отодвинем немного кровати. А то мне не дотянуться.