Заповедь любви

– Вспомните и расскажите в подробностях, как проходил у вас сенокос.

– Со всеми подробностями?

– Да. Так, чтобы окунуться.

Я невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям и стал рассказывать:

– Поднимались до восхода солнца, шли на луг. Над рекой клубится туман. Девчата у нас песни запевали, сначала свои, девчоночьи, потом частушки. Парни подхватывали. Все как-то складно выходило, с шутками-прибаутками, но без обид. Трава по пояс, а то и в рост человека, усеяна крупными холодными каплями росы. Становились с края луга в ряд и начинали косьбу. Через час уже глаза застилает потом, рубашка солью пропитывается, а отставать от других не хочется. И слева и справа слышится слаженное «вжик, вжик», а сверху льется песня жаворонка. Остановишься передохнуть, вытрешь свежескошенной травой литовку⁴³, закинешь голову к небу – не сразу и разглядишь, до того высоко эта птаха поднимается. Голову дурманит запах трав: медуницы, клевера, мяты, душицы – все и не перечислишь! Косовица заканчивается, начинаются копнение, стогование – тоже требуют много сил и сноровки. После работы гуртом шли к реке умываться, а вечером, перед закатом, кадриль танцевали. Не знаю, как в Мологе, а у нас ее «чижиком» называют. Расходились затемно. Часа три на сон – и снова на луг работать. Веселое было время. Откуда только сил на все хватало! Сейчас рассказываю, и самого удивление берет – до чего радостно и светло тогда мы жили!

– Радостно и светло оттого, что в сенокосную пору человек всеми фибрами души сливается с природой, такой, какой ее создал для нас Господь. И звуки, и запахи, и касание трав, и единый ритм работы, и луг, и небо, и солнце, и река – все вместе, как благодарственная песнь Создателю. А в ответ – и силы, и радость, и души умиротворенность. Разве это не чудо?

– Хорошо сказано – чудо и есть!

– А произойдет ли чудо, будут ли человеку даны силы, радость и умиротворение, если заглушить песню жаворонка треском моторов, к запаху медуницы примешать запах гари, машинных масел и ступать не по земле, раздвигая травы, а трястись на мчащейся по лугу бездушной механической косилке?

Откровенно говоря, ни я сам, ни мои товарищи по Политехническому, ни профессора никогда не рассматривали возможные последствия механизации крестьянских хозяйств под таким углом зрения. Да и возможно ли просчитать, измерить уровни радости, умиротворения, благодати, сопоставить их с техническими параметрами механизмов – мощностью моторов, эффективностью? Однако и радость, и благодать, и умиротворение, и изливаемая душой благодарственная песнь – реальность. Реальность, более значимая для нас, чем прибавочная стоимость. Не учитывать эту реальность – значит не учитывать главного – того, что и наполняет жизнь смыслом. Как же далеко мы удалились от истинно человеческого в нас, от того, что «по образу и подобию»! Я не знал, что ответить матушке на ее вопросы. Она улыбнулась, протянула руку, пригладила на моей голове уже высохшие растрепавшиеся волосы и похвалила:

– Вы хорошо в начале нашей беседы сказали, что монастырь и коммерция – несовместимые понятия. Монастыри существуют для того, чтобы очищать души, приближать человека к Богу. Грохот моторов, гарь, тряска на железном седле вряд ли будут этому способствовать.

Матушка немного помолчала и подвела итог нашей беседы:

– Интуитивно человек видит и понимает многое. Дело за малым – соединить интуицию и ум в единое целое, чтобы они работали слаженно, а не враздрай. Бог наделил нас разумом не для того, чтобы мы насильничали над природой, отдалялись от нее за стенами городов в шуме и гари, а для того, чтобы лелеяли, берегли и приумножали красоту созданного Им мира. Монастыри – это острова Божьи на земле, здесь духовное торжествует над мирским. Одухотворяется человек, а вместе с ним и всякая тварь. Вы сегодня в золотошвейной мастерской восторгались вышитым шелком образом преподобного Серафима. Почему медведь не боялся старца, не набрасывался на него, чтобы растерзать? Потому что всякая тварь интуитивно чувствует святость, незлобивость, доброту, любовь. У преподобного Серафима все это было в избытке. Он вкушал только то, что дал людям в пищу Господь⁴⁴. Мяса не ел, потому что не мог поощрять убийства братьев наших меньших – до того исполнен был любви ко всему живому! Будьте прежде всего исполненным любви к Богу, к Пресвятой Богородице – остальное все приложится.

Она поднялась с лавочки, поправила на голове апостольник. Я тоже встал.

– Да, – вспомнила она наш предыдущий разговор, – вы можете жить в монастырской гостинице как угодно долго, посещать службы, работать в столярной мастерской – если изволите, я дам соответствующие распоряжения. А можете пойти в Югскую пустынь и со временем стать монахом. Но мне кажется, сейчас такое время, когда даже монахам следует больше открываться миру, чтобы помочь людям очиститься от насилия, ненависти, жадности.

Матушка Кира достала из широких одежд икону-листовушку⁴⁵ с изображением Тихвинской Богоматери, перекрестилась, поцеловала угол иконы и подала мне:

– Пусть Она всегда будет с вами.