Этот ангел – зачем он так низко парил?Надышаться хотел свежескошенным сеном?И белелся непятнаной свежестью крыл,И чернел по-невольничьи черным коленом…Он безлюбьем власы опалил домедна,И не наше безумье во взгляде горело;Был собою тот ангел ни муж, ни жена —А одна недосказанность чистого тела…Видно, слишком я верил тому, чего нет,Чересчур столбенел в середине дороги…А в глазах его вспыхнул неведомый свет,Когда тужил крыла и распрастывал ноги.На безгрешных губах еще зябла роса —Но воспенился к небу с единого рыва,И потом разглодали его небеса —И с тех пор в небеса я гляжу боязливо…И когда забредаем в глухие места,Где распластанный месяц изнежил аллею,Я целую уста – но твои ли уста? —И, как прежде, люблю – и внезапно жалею…
Невидимки
Неиссчетно созданий с незримым обличьем:То ли нам – двойники, то ли мы им – двойничим…Они где-то вблизи – в воскресенья и в будни,И нельзя – чтоб тесней, и нельзя – обоюдней…И мы возле друг друга не ищем приюта,Но бывает – закат, и бывает – минута…Кто-то лодку мою привязал неотгрызно,И вода-самосонка – ей гроб и отчизна.И колышется челн – от стократных касаний;А кругом зелено, только зелень в тумане…Зачарованы лодкой, пловучьем-челночьем, —И уплыть бы хотели, да только невмочь им…Только вмочь им сочиться к смертям недорослым,Да затерпло плечо, да рука – не по веслам.А хочу, чтоб тянули тяжелые тони,Чтоб ладонь их в моей – да осталась ладони…
Горилла
Из чащи леса космач-гориллаНа мир подлунный глаза лупила.Орла дразнила, когда – подранком —Вихляво ползал живым останком.И льва кривляла, когда в берлогуС клыков оскалом ломился к Богу.Глазела в вечность, сумнясь ничтоже,И ей паячьи кроила рожи.Но смерть в салопе пришла к резвунье —И та бледнеет, что перья луньи.Дразнить хотела – да смякло тело,Понять хотела – но не умела.Невесть с чего бы – упасть пришлось ейДа заходиться скулежкой песьей.А та тихонько, как спят в могиле,Впирала ногу во грудь горилле…И бесподобна, невыдразнима,Она смотрела на гибель мима.