Запутанный след

– Погодь, – внезапно остановил его Зубцов. – Ты вторую бутылку взял?

– Вот она… – Олег извлёк на свет божий ёмкость, горлышко которой перед выходом из дома заткнул туго скатанным в рулончик куском газеты.

– Это тебе дополнительная премия, – Андрей протянул её мужику. – Но с условием: выпьешь всё прямо сейчас. Из горла.

– Эх! – лицо пьянчужки осветилось таким счастьем, словно он выиграл в лотерею автомобиль «Волга». Широко разинув пасть, он мигом перелил в неё содержимое бутылки, сладко крякнул, икнул и произнёс чуть охрипшим голосом: – Вот это да! – крепко прижал к груди вторую емкость с настойкой и истово поклонился: – Мужики!.. Если вам чего надо будет, я завсегда!

– Договорились, – кивнул Зубцов. – Пока!

– Ну, ты и садист… – осуждающе проговорил Олег, когда они отошли подальше.

– Ничуть! – глаза Андрюхи весело искрились. – Написано ведь на этикетке: «Любительская». Вот я и решил проверить, найдётся ли любитель этого пойла. Провёл, можно сказать, научный эксперимент. Зато мы с тобой теперь точно знаем: такие любители есть.

Вениамин Карпов – в прошлом геолог, а ныне начинающий журналист, мечтающий стать писателем, – уже поджидал их у квартиры Алексеева. Врубили магнитофон с записями Высоцкого, распахнули балконную дверь, чтобы можно было курить прямо в комнате, и, прихлёбывая время от времени коньячок, повели неспешный разговор ни о чём и одновременно обо всём.

Кому пришла в голову идея перекинуться в картишки, Олег не помнил. Точно не Веньке: бывший геолог заявил, что в жизни этой дурью не маялся, поскольку не видит в ней ни смысла, ни интереса. Вот и посадили его на «вечный прикуп» – играть решили в тысячу по пятачку за очко: так предложил Зубцов, а Олег согласился и, как оказалось, не прогадал, ибо уже через пару часов получилось, что Лорка достался ему дешевле, чем по номиналу.

Развить успех помешали общие знакомые – Танька и Тонька – два «электровеника», как их называли друзья. Девицы отмечали день рождения подруги, компания подобралась сугубо женская (супруга именинницы там за мужика явно не считали), им стало скучно, вот они и примчались на такси: ворвались в квартиру, отобрали у Алексеева карты (Андрей свои с удовольствием отбросил сам), заверещали, заторопили… В конце концов Олег плюнул и сдался, Карпов, которому карточная скука уже осточертела, тоже не имел ничего против смены места дислокации, ну а Зубцов, похоже, и вовсе обрадовался неожиданной возможности выйти из так неудачно складывающейся для него игры.

Часть того вечера из памяти Алексеева стёрлась. Поздравляли «новорожденную», пили шампанское и ещё что-то, немузыкально орали… Очухался журналист на кухне, где и узрел хмурую опухшую рожу, украшенную синяками, уже отдававшими в желтизну.

– Петро, ты, что ли? – спросил Олег, с трудом угадывая под ними знакомые черты хозяина квартиры.

– Ну, – буркнул тот.

– Где это тебя так угораздило?

– А… – махнул рукой Пётр и ответил известным присловьем: – «Бандитские пули»[18]. Давай выпьем, – и он полез в холодильник.

– Так идём ко всем, – предложил Алексеев.

– Ну да! Там же бабы… – хозяин щедро расплескал водку в снятые с мойки стаканы, потом покосился в сторону стоявшей на столе трёхлитровой банки, в которой сидел толстый аквариумный сомик, и выдал: – У-у-у, гад! Держи и ты…

С этими словами он отлил часть содержимого бутылки в рыбье обиталище.

– Ты что, сдурел? – удивился журналист. – Сдохнет же!

– Ни хрена с ним не будет, – мрачно откликнулся Петро и пояснил: – Это его Людка приволокла. Только я за бутылочку, а он уже прижался глазом к стеклу и зырит, зырит, зырит… Чувствую: заложит, сволочь. Как его нейтрализовать? Только одним способом: превратить в сообщника. Волью в банку ложку водяры, он и давай балдеть: носится туда-сюда, вертится, жизни радуется. Во, видишь? И всё равно – гад… Ты выпил? Давай ещё…

– Я, пожалуй, приторможу… – Олег посмотрел на часы. – Чёрт! Однако пора и честь знать…

И тут перед друзьями встала ещё одна проблема. В полный, как говорится, рост. Карпов сидел на полу, втиснувшись каким-то образом между шкафом и диваном, и на попытки поднять его не реагировал. Именинница оставлять у себя незнакомого мужика в таком состоянии категорически отказалась, развесёлые «электровеники» старательно делали вид, что они решительно ни при чём.

– Где он живёт-то? – поинтересовался Андрей, который, казалось, чем больше пил, тем трезвее становился.

– Где-то на Московской, – припомнил Алексеев. – В своём доме.

– Так это же совсем рядом, – обрадовалась Танька. – Московская за углом начинается!

– Дотащим, – оптимистично заключил Зубцов.

Лифт, к счастью, работал, но извлечённый из его чрева бывший геолог умудрился сбить Андрюху с ног, и последний лестничный пролёт они прокувыркались, гулко стуча каблуками о металлическое ограждение. Правда, Зубцов сумел извернуться и в итоге оказался сверху.

– Ты как? – заботливо осведомился журналист.

– Нормально, – пробурчал Андрей. – Коленку только зашиб.

– А он?

– Что с пьяным сделается? Ну, подняли!