Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Оказывается, можно всю жизнь прожить в Нью-Йорке и ничего не знать об этом городе. Отель «Лонг Джек» оказался чисто женским клубом. Мужчин туда на пушечный выстрел не подпускали. Не знаю, какие там секреты могут обсуждать между собой представительницы прекрасного пола, но охрану они выставили, словно это не обычный клуб, а по меньшей мере военный штаб. За последнее время я убедился, что женщины — создания непредсказуемые. Как знать, может, за стенами этого клуба вынашивают планы уничтожения всех мужчин? Или выбирают кандидатуру на пост президента? Во всяком случае, когда я попробовал проникнуть внутрь, мне вежливо, но решительно указали на дверь.

Униженный и оскорбленный, я принялся бродить вдоль ярко освещенных витрин, поминутно поглядывая на часы. Входившие и выходившие женщины окидывали меня любопытными взглядами. Может быть, они решили, что я ярый противник эмансипации?

Ровно в девятнадцать тридцать из отеля выпорхнула мисс Латам и на миг остановилась, удивительно грациозно поворачивая головку налево и направо.

Я подошел к ней и довольно угрюмо поздоровался.

— Ох, мистер Джордан, — рассмеялась она. — У Вас такой вид!

— Вид побитой собаки, которую никуда не пускают.

— Но я действительно не знала, что здесь такие дурацкие правила! Я раньше в этом отеле никогда не останавливалась.

Она выглядела такой свежей, очаровательной и расстроенной, что я решил сменить гнев на милость.

— Скажу Вам по секрету — я тоже ничего не знал об этом пристанище феминисток, а ведь прожил в этом городе всю жизнь.

Она сказала, что провела целый день, осматривая салоны и выставочные залы, договариваясь о показе привезенной коллекции. А я решил показать ей Манхеттен с его неповторимой ночной жизнью.

Мы поужинали у Шамбре, потом посидели в баре и выпили по паре коктейлей, затем направились в «Персидский павильон», где посмотрели танец живота, посетили «Шотландский Замок» и слушали волынки и, наконец, остановились в «Маккаби».

Оказывается, мисс Латам, несмотря на занятость, усмотрела где-то рекламный проспект этого клуба и загорелась желанием послушать знаменитого латиноамериканского певца, который гастролировал там в эти дни. Я-то знал, что хитрый Эдди меняет их каждую неделю, но, разумеется, промолчал. Кроме того, эти латинос все как один жили в Бруклине, и с некоторыми из них мне приходилось встречаться при определенных обстоятельствах.

Зал был переполнен, музыка гремела, под потолком клубился сигаретный дым, певец, одетый, как попугай, извивался на сцене, постоянно поправляя свое сомбреро, которое было на два размера больше его головы.

Я предложил джин, и мисс Латам, задорно тряхнув головой, мужественно согласилась. Потом мы отправились танцевать, но быстро ретировались — джин оказался мисс Эми не по силам. Она теряла ритм, то и дело задевая соседей.

— Давайте передохнем, — предложил я, удерживая ее от очередного столкновения.

— Уф! — она едва не села мимо стула. — Со мною что-то странное творится!

— Это от жары. Здесь очень жарко.

— Будет Вам. — Она погрозила мне пальчиком. — Жарко! Как же! Напоили бедную девушку, а теперь насмехаетесь! Сознавайтесь, мистер Джордан, Вы вынашивали Ваш коварный план еще в Чикаго?

— Ничего подобного, — возмутился я. — Вы меня обижаете! Я не занимаюсь совращением малолетних девиц, да еще из Чикаго! Я — патриот Нью-Йорка!

— Ой! — Она прижала кончики пальцев к вискам. — Голова кружится! Обычно я выпиваю два коктейля — это мой предел.

— Сегодня их было шесть.

— Фи! Считаете!?

— Просто не хочу, чтобы Вам стало плохо. Джин — довольно опасная штука для начинающих. Переходим на светлое пиво?

— У Вас задатки профессионального алкоголика, мистер Джордан. Ну, раз Вы советуете — будем пить светлое.

Она была чудо как хороша: щеки раскраснелись, глаза блестели, а то, что речь ее стала чуть растянутой, придавало ей необъяснимый шарм.

Я подозвал официанта и попросил принести два бокала светлого. Он посмотрел на меня, как на придурка, но Эдди здорово вышколил прислугу — он молча принес заказ и поставил на стол. Я боялся, что вот-вот заявится сам Гропер и устроит скандал, но, видимо, Эдди предпочитал подсчитывать барыши, предоставив наблюдать за порядком своим подчиненным. Оркестр наяривал вовсю, крутились, сверкали огни, публика веселилась, как могла. Эми молча сидела, задумчиво глядя на сцену. Когда музыканты ушли на перерыв, она наклонилась ко мне.

— Знаете, мистер Джордан…

— Скотт, мисс Эми. Прошу Вас — просто Скотт.

— Хорошо, мистер Скотт…

— И без «мистер», ладно?

— Ладно, — рассмеялась она. — У нас в Чикаго тоже есть похожее заведение, Скотт.

— Они есть в любом большом городе.

— Но мне здесь нравится! Вы здорово придумали, когда решили привести меня сюда.

— Очень рад, что Вам понравилось.

— Очень понравилось! Знаете, я ведь недавно в Чикаго, а в Меноше о таком даже не мечтают.

— Кстати, о Меноше, Эми. Вы знаете — миссис Гарриет Маккей здесь!

— Ну да? Они снова вместе?

— Да, и планируют повторить медовый месяц.

— Интересно… — Эми на секунду задумалась. — Почему она к нему вернулась?