Зарубежный детектив

Направляясь к автовокзалу, где собирался сесть на автобус до Альби, я столкнулся с Беду. Он был отчасти удивлен нашей встречей. Прежде он был мне безразличен, но с тех пор, как я заподозрил в нем подлеца и одного из виновников злоключений Пьера, я его попросту возненавидел. Уже по тому, как я ответил на его приветствие, он догадался, что между нами пробежала какая-то кошка. Он решил выкрутиться из неловкой ситуации, сострив:

— О, доктор, наша встреча вам, кажется, некстати?

— А почему, собственно говоря?

Он взглянул на меня понимающе:

— Может, вы решили, что я подумал, будто у вас здесь, в Тулузе, есть знакомая?

— Ну, учитывая мой возраст, острота сомнительного вкуса.

— Полноте, при чем тут возраст?

— Вы решительно льстите, приписывая мне собственное молодечество.

На лице его отразилось сомнение.

— Что вы хотите сказать?

— Счастливчик! Вы что, думаете, Альби не в курсе ваших тулузских побед?

Окончательно сбитый с толку, он не нашел ничего лучшего:

— Как, да вы что, а вы откуда знаете?

— Уж и не помню, кто мне об этом говорил.

— Эти городишки — наказание Господне! Но в любом случае, могу я рассчитывать на вашу скромность, доктор?

— Я слишком долго исповедовал в миру, хранить чужие тайны стало моим профессиональным навыком.

— Спасибо.

— Но и вы меня не видели.

— Будьте покойны.

— Я бы не хотел, чтобы все узнали, что я тайком ходил к комиссару Гажуберу.

— К тому, что арестовал Турньяка?

— Да, к нему самому.

— Он вас вызывал?

— Нет, я сам к нему напросился, чтобы рассказать ему об обнаруженных мною новых фактах, которые докажут, что Турньяк осужден несправедливо.

Он встревожился.

— Я… я думал, что после приговора… дело окончательно закрыли.

— Нет, могут возобновить, если в суд будут представлены доказательства невиновности осужденного.

Он быстро облизнул губы.

— А у вас есть доказательства?

— Видите ли, я знаю имя преступника, но вы понимаете, больше я пока ничего вам сказать не могу. До свидания, доброй вам ночи! Кто знает, не будет ли она последней?

— Простите, не понял?

— Я хотел сказать, что в определенном возрасте смерть может призвать нас совершенно внезапно.

Прежде чем окончательно расстаться, он высокомерно заметил:

— Не сказал бы, что ваши шутки так уж веселы.

— Что делать, профессия такая, ну и кроме того, богатый жизненный опыт.

Устроившись в альбигойском автобусе, я подумал, что, несмотря на мои лицемерные пожелания, вряд ли Беду сегодняшняя ночь покажется такой приятной, как он, верно, рассчитывал.

* * *

Несколько дней спустя раздался телефонный звонок из нашего полицейского комиссариата.

— Алло? Доктор Бовуазен?

— Да, я.

— Говорит секретарь комиссара Лаволлона. Комиссар был бы признателен, если бы вы зашли к нему, и как можно скорее.

— Хорошо, я буду у него до двенадцати.

— Спасибо, доктор.

Повесив трубку, я тут же отправился к экономке на кухню.

— Аделина, думаю, все в порядке!

— О чем вы?

— Лаволлон просит зайти к нему.

— Ну и что?

— А то, что он, судя по всему, получил известие из Тулузы.

Экономка, которую я уже успел посвятить в наш с Гажубером разговор, вздохнула.

— Это было бы слишком хорошо… Боюсь даже поверить.

— Но послушайте, раз Гажубер позвонил, значит, он узнал кое-что любопытное и попросил своего коллегу ввести меня в курс дела.

— Почему же он сам вам не позвонил?

— Таков порядок, дорогая моя! Он не может действовать через голову Лаволлона, иначе тот обидится.

В приподнятом настроении я быстро дошагал до Лис де Ронель, где располагается наш комиссариат, и пересек его порог с плохо скрытым торжеством на лице. Однако прием, оказанный мне комиссаром, был менее сердечным, чем я ожидал. Видимо, он был задет тем, что дилетант утер ему нос.

— Садитесь, доктор.

— Как дела, дорогой комиссар?

— Если вы ничего не имеете против, давайте пока повременим со светскими любезностями.

— О, вы, кажется, не в духе?

— Я не в духе, потому что не люблю, когда уважаемые мною люди сбиваются с пути истинного и суют нос куда не след.

Тут уж взбесился я.

— Не угодно ли вам объясниться?

— Для этого я вас и пригласил.

— Ну что ж, слушаю.

— Доктор, вы не ребенок и должны понимать, как омерзительно профессионалу всякое дилетантство. Что бы вы сказали, если бы человек без диплома начал лечить больных?

— Что-то я вас не понимаю. Вам звонили из Тулузы?

— Нет, мне из Тулузы не звонили, но у меня были Жильбер Налье и Луи Беду.

Я расстроился, и в голосе моем прозвучала злоба:

— А мне-то что за дело. У каждого своя компания.

Он повысил голос:

— Я, доктор, не шучу.

— Очень жаль в таком случае.

— Как вы посмели назвать Жильбера Налье убийцей и грабителем?

— Кто вам это сказал?

— Он сам, конечно.

— Я Налье в гости не звал. Он без приглашения явился ко мне, и я обошелся с ним так, как он того заслуживает. По-моему, я еще пока хозяин в собственном доме.

— Вам доводилось слышать о диффамации?

— По-моему, я ни с кем не делился своими соображениями насчет господина Налье.

— А с вашей экономкой?

— Она — моя экономка, то есть состоит у меня на службе.

— У меня создается впечатление, что вы не в себе.