Засада из Чёрных Лепестков

— Она… Она требует от меня слишком высокую цену. — Немного подумав, он добавил. — Вот уж истина — женщины нуждаются только в деньгах мужчины!

И впрямь было смешно слушать это от того, кто и сам покупал услугу у женщин.

— Высокую цену? — Сун Баочжай иронично усмехнулась. — Миф о том, что женщины нуждаются только в деньгах мужчины, придумали эти же мужчины, у которых их нет!

Клиент от злости весь побагровел:

— Ты!..

Видно, услышав громкий голос Сун Баочжай, остальные куртизанки поинтересовались кто же посмел вызвать у столь значимой сестрицы Сун гнев. Девушки понемногу начали заполнять покои, на ходу спрашивая:

— Сестрица Сун, что случилось?

— Что тут происходит???

— Почему этот господин весь красный? Вы съели что-то острое?

— Сестрица Лань? Что с твоим лицом?!

Мужчина был сначала разгневан из-за одной нелепой проститутки, а тут появилась вторая, которая подлила масло в огонь! Ярость уже прикрыла доступ к ясному рассудку, и он, несмотря на статус Сун Баочжай, налетел на неё с явным намерением испортить лицо парой синяков.

Сун Баочжай не на миг не отводила взгляда от мужчины, даже когда её всю облепили девушки с расспросами. И вот, дождавшись заветной реакции, она ловко отодвинулась в сторону, и мужчина, который до этого подбежал к ней с поднятым кулаком, ударив воздух, из открытой двери кувырком потелел вниз по лестнице.

Услышав глухой крик снизу, Сун Баочжай довольно улыбнувшись, наказала:

— Выгоните его из Рубинового дома, немедленно!

Она была четвёртая по влиянию в Рубиновом доме, после мадам Цзинь, девы Цзинь и девы Инь. Первая была хозяйкой, а остальные двое являлись самыми элитными куртизанками, но Сун Баочжай быстро поднималась по карьерной лестнице и уже намечалась третьей по счету. Поэтому девушки не посмели ослушаться, и большинство из них побежали исполнять приказ. Остальные неторопливо подошли к Лань Мончоу, которая лежала на полу и плакала. Улыбка Сун Баочжай слезла с лица, она подошла к плачущей девушке, но помогать не стала. Её красивые брови вмиг сошлись на переносице, и она вновь повысила голос:

— Ты что, полоумная дура? Не знаешь, что такие мелочные подонки как этот мерзкий старик сделают с тобой, повысь ты цену даже на монету?!

Сейчас Сун Баочжай была не менее зла на столь глупую Лань Мончоу, и дала бы ей отрезвляющию затрещину не будь девушка уже побита.

— Заруби себе на носу: мужчина всегда прав только в том случае, когда у женщины нет никакой защиты. Если тебе предписали одну цену, её ты и примешь от клиента, если вообще хочешь жить! Мы все здесь товар, забыла?! Умри ты или я, да даже сама Цзинь или Инь — всем будет обсолютно плевать!

У девушек, что помогали Лань Мончоу встать, покраснели глаза.

Это была горькая правда.

Почти все проститутки в Хуаюане живут такой жизнью — либо, потому что их украли или продали, либо, потому что у них не осталось иного выбора и пришлось продать свое тело, чтобы прокормится и прожить чуть больше. Их никогда не примут в нормальное общество, даже будь они невероятно талантливыми и гениальными все будут помнить лишь «шлюх». Когда опускаешься вниз — трудно остановиться, а когда ты уже в самом внизу — трудно подняться. Это была реальность, которую девушки должны были принять только ступив на территорию Хуаюана.

Лань Мончоу должно было быть совсем туго, ведь её уже и побить успели и забранить двое человек, но в глазах неожиданно блеснули слезы радости.

Это было впервые, когда о ней правда беспокоились. Ведь по словам Сун Баочжай всем должно было плевать, если с ней что нибудь случится. А сейчас сама сестрица Сун стоит здесь, в этих покоях, и, не жалея голоса, даёт понять что да как.

Не получается ли так, что Сун Баочжай таким образом защищает Лань Мончоу от повторной ошибки?

— Знаешь, братец Тан, а я ведь могу быстро привязаться к людям, если они мне понравятся… К примеру, к тебе. — Продолжала Лань Мончоу. — С А-Чжай случилось также, и я как будто почувствовала тепло холодной зимой. Тепло это исходило от Сун Баочжай.

Она вздохнула:

— Дальше я проходу ей не давала, и она всё же смирилась со мной и даже начала понемногу учить всему, что знала. Теперь я умею неплохо играть на пипе и эрху, и таким образом зарабатывать какие-никакие деньги. А до сегодняшнего дня, хоть она мне не говорила, но А-Чжай покупала мне одежду, украшения и даже книги. Кто после этого почувствует к ней презрение и гнев? Кто?!

Плечи девушки начали дрожать, а глаза покраснели.

Бин Ванмэй молчал. Раньше ему никогда не приходилось утешать плачущих девушек, да и если честно, он понятия не имел как. После своего пробуждения уже в который раз перед ним плачет девушка, а он не в силах помочь, просто стоит. В душе он надеялся хотя бы своим присутствием поддержать их: вот, смотрите, я здесь, я рядом. Но это было очень наивно со стороны бывшего правителя Сюэхуна.

Бин Ванмэй вздохнул.

Лань Мончоу всё же сдержала себя, и, провожая нового приятеля, тихо пожелала:

— Удачи тебе, братец Тан, будь осторожен.

— Спасибо, и… не переживай. Вы в безопасности, поверь мне.

Девушка кивнула и закрыла дверь.