Защитники прошлого

Он отвернулся, чтобы посмотреть с холма вниз и я последовал его примеру. Там, внизу по дороге двигались машины, танки, влекомые лошадьми пушки и колонны людей в серых шинелях. Их было много, очень много – бесконечная армия мышиного короля – огромная, казалось бы непреодолимая, сила. Здесь были солдаты вермахта, хорваты-усташи, румынские легионеры, итальянцы, венгры и кого здесь только не было. Они шли и шли на восток чтобы снова и снова наткнуться на очередные Заворичи, как и войско Тархоша столетия назад. То место могло называться иначе: Прохоровка, Ильинка, Глухая Пустошь, Москва, Воронеж или Сталинград, но все равно это были все те-же Заворичи. Они еще не поняли что ходить туда не стоило, потому что обитатели "Заворичей" защищали свой дом, и делали это хорошо и от души, вопреки жестокости своих безумных правителей, голоду и предательствам. Потом капитан медленно пошел вниз к своим гонведам, а мы с Аней пошли в Заворичи.

Проселок вился через ельник, выскочил на поле, пересек одну голую рощу, другую и нырнул в березняк. Безлистные по ранневесеннему времени березки, смотрелись все-же веселее мрачно-черных верб и темно-синих осин. Здесь, на обочине проселка, мы увидели сидящую на поваленном стволе березы девочку. Лет ей было двенадцать-четырнадцать, большего не позволяла определить ее одежда. Одета она была по-зимнему: в черный тулупчик, голова замотана серым пуховым платком, бесформенные ватные штаны заправлены в старые валенки с самодельной подошвой вместо калош. Увидев нас, она вскочила в испуге и мне даже показалось, что она борется с желанием убежать в чащу. Аня подошла к ней, пристально взглянула ей в глаза и тихо сказала:

– Здравствуй.

Девочка закусила губу и отвернулась, причем мне показалось, что она сдерживает слезы. Неожиданно, Аня притянула ее к себе и та уткнулась носом в егерскую куртку.

– Откуда ты? – спросила она.

– Из Марковцев – ответила девочка.

У нее был какой-то странно спокойный, усталый и немного охрипший голос, как будто она уже откричала свое и теперь ей было все равно, что и кому говорить.

– Куда идешь? – вмешался я.

Она нервно дернулась в аниных руках и ответила:

– Никуда…

Это прозвучало страшно и безнадежно, как будто она испытала все на свете и все дороги на ее пути оказались тупиками.

– Куда мне идти?

Это не был вопрос, это было отчаяние. Аня еще крепче прижала ее к себе и пристально взглянула ей в глаза, ничего не говоря и это молчание было лучше любых слов. Я знаю, что можно найти в ее глазах, я часто в них смотрюсь. Девочка тоже всматривалась в анино лицо и в ее глухом голосе появились робкие нотки надежды:

– Куда же мне идти?

Вот теперь это был вопрос.

– Как тебя зовут? – спросила Аня.

– Катя – ответила девочка – Катерина Якименко.

Вот те на! Я чуть не сел с размаху в снег. Аня посмотрела на меня, я – на нее, и нам одновременно пришла в голову одна и та-же мысль. Похоже, перед нами сейчас была баба Катя, точнее – будущая баба Катя. А еще я подумал: неужели она нас помнила все эти годы? То-то она так спокойно отнеслась к аниной речи на площади в новых Заворичах. Теперь я знал, что произошло в Марковцах и знал, куда Кате идти. Но пусть говорит Анюта, девочка явно испытывает к ней большее доверие.

– Ты знаешь дорогу на Заворичи?

– Знаю – голос стал звучать немного громче – Но там ведь тоже они?

Мы знали о ком она говорит.

– Нет – сказал я – Там нет мадьяр. Наверное, там появится один их офицер, капитан, но он тебя не тронет. Его зовут Акаши.

– Акаши – повторила он.

Как странно! Сейчас, через почти десять веков, это имя прозвучало совсем иначе – не с ненавистью, а с надеждой.

– Спасибо вам – она робко улыбнулась – Так я пойду?

– Иди, Катерина. С богом!

Девочка медленно пошла по дороге, волоча по земле свои тяжелые валенки. Потом она обернулась и Аня помахала ей рукой. Мы еще долго смотрели ей вслед, пока она не скрылась за поворотом дороги. Теперь уже Аня с испугом смотрела на меня.

– А мы? Куда мы идем? – спросила она, устало привалившись к березе и сползая по ее стволу.

Я молчал, не зная что ответить. Она испуганно посмотрела на меня и ее широко раскрытые глаза начали стремительно темнеть, сменяя изумруд на темный бархат.

– Что ж я наделала? – вскричала она – Теперь мы навек застряли здесь. А если даже мы и попытаемся пробиться наверх, то будет еще хуже. Что если меня выбросит назад, в мое время? Какая же я дура! Дура! Только все испортила!