Защитники прошлого

Вообще-то я готов был согласиться с ее оценкой. Правда, именно благодаря ей и ее безумному поступку мне удалось поднять виману, найти "клизму для катаклизма" и выполнить задание. И все же, броситься сломя голову "вниз", оставив нас без Л-маяка "наверху". Да уж, не самый мудрый поступок. Наверное ей просто некогда было думать, как не тратил время на размышления и я залезая в лабораторный шкаф шесть лет назад. Но сказать я собирался другое… И тут меня в очередной раз озарило. Каждый раз, как я уходил в прошлое, "наверху" оставался мой Л-маяк и я его чувствовал. Не спрашивайте меня, что это за ощущение, этого не понять тем, у кого никогда не было такого маяка. Все время, находясь "внизу" я знал, что в любое время могу вернуться, меня вытянут. И вот, сейчас, несмотря на то, что моя Аня была "внизу" со мной, я продолжал ощущать этот незримый, но совершенно материальный маркер. Мне, нам с Аней, по прежнему светил Л-маяк и я понял, кто это был. Теперь все встало наконец на свои места и я сказал довольно грубо, но единственно правильно:

– Может ты и на самом деле дура, малыш, потому что твое время не там где ты по ошибке родилась, а там, где наша дочка. Нечего рассиживаться, мамаша. Вставай, ребенок ждет!

Я протянул ей руку и она, судорожно ее схватив, резко встала. Бархат в ее глазах боролся с изумрудом и, наконец, отступил. Оставалось сказать самое последнее:

– Пошли домой, любимая!

Теперь следовало избавиться от всего того, что не могло пройти канал и на землю полетели: пластмассовые пуговицы, егерская куртка, кинжал, "вальтер" и обувь. И мы, дрожа от холода, стали ждать, пока появится так хорошо знакомый нам туман, разъедающий реальность.

Помнить

Пускай ветра времен мой заметают след

А времена сменяют времена.

Но я ползу к тебе, пронзая этот бред,

В тот редкий миг где ты, лишь ты одна.

– Папочка, мамуля! Я вас так ждала! Так сильно ждала!

Леся кричала это заикаясь и путая полянские, русские и ивритские слова. А хитрые индикаторы Рои накручивали цифры, стремясь выскочить из своих цифровых шкал и в шкафах привычно догорали тупые электронные схемы. Виктор ругался за стеной, сдержанно кляня неаккуратных путешественников по времени, которые только и делают, что жгут дорогое оборудование. Там же за шкафами поднимали Рои, традиционно подмятого рухнувшей электроникой. Издали доносился спокойный голос Эйтана, раздающего точные и единственно правильные команды. И много чего еще происходило в лаборатории, но нас все это не касалось. Нас вообще ничего больше не касалось, потому что мы крепко обнимали нашу маленькую дочку, наш Л-маяк…

Прошло полчаса или час или около того. Все что могло сгореть – сгорело, Рои подняли и немного почистили, страсти потихоньку утихли и мы, наконец, смогли поговорить с Лесей.

– Как ты здесь оказалась? – строго просила ее Аня.

– Это дядя Эйтан меня привез.

Леся надулась, подозревая, что ее будут ругать, но мама только крепче прижала ее к себе. Вездесущий Эйтан кинул на нас быстрый взгляд с другого конца лаборатории и отвернулся, сделав вид что ничего интересного не происходит. А я вот потихоньку начал думать, что он разбирается в темпоральных тонкостях получше Рои. Или это были Л-тонкости? В лаборатории ходили слухи о какой-то неведомой Хадассе, но Эйтан пресекал их на корню.

– Папка! – Леся подпрыгивала от нетерпения, пытаясь донести до меня радостную весть – А дядя Эйтан еще и раньше приходил к бабуле!

Было не совсем понятно, чему она так радуется, но мне тут же это объяснили с снисходительным презрением более осведомленного лица:

– Он принес билеты в цирк!