Застенчивость. Как ее побороть и приобрести уверенность в себе

В основе развития японского характера лежит теория Амаэ[48] и чувство стыда. Амаэ зарождается как зависимость ребенка от матери, а затем пронизывает все ступени социальной структуры и позволяет управлять любыми формами общественного, политического и культурного поведения. Амаэ поощряет зависимость и безусловную лояльность по отношению ко всем, кто занимает более высокое положение, независимо от их способностей. Каждый должен терпеливо ждать того часа, когда его положительно оценят старшие, пусть даже не отличающиеся никакими талантами. Как рассказывал мне президент одной крупной японской фирмы, нетерпение и стремление выделиться не поощряются, поскольку признаются как проявление «незрелости». Мудрым признается решение того руководителя, который затормозит служебную карьеру «выскочки». Такой подход лишь порождает бездействие, зависимость и крайнюю озабоченность по поводу того, как тебя оценят другие.

Другой механизм социального контроля – использование чувства стыда. На самом деле японское общество тратит огромное количество энергии на борьбу с его разрушительными последствиями. Каждый шаг, который может быть негативно оценен другими, является потенциальным источником стыда как для самого человека, так и для целой группы людей. Японец неотделим от своей общности – семьи, школы, команды, коллектива. Лояльность по отношению к группе столь же сильна, как и обязанность поддерживать и укреплять ее престиж. Любая ошибка или провал может навлечь позор как на самого человека, так и на группу. Пережитый стыд усугубляется сознанием ущерба, который ты нанес, поэтому его необходимо или компенсировать, или исключить свою падшую личность из группы, возможно даже путем самоубийства. Причиной может стать любая, с точки зрения иностранца, мелочь. Один игрок школьной бейсбольной команды покончил с собой, допустив ошибку, приведшую к поражению в игре; несколько преподавателей колледжа добровольно ушли из жизни, после того как подверглись со стороны студентов критике за недостаточную компетентность и т. д.

«В японском языке, – пишет психолог Гийоо Хатано, – слово “застенчивость” сродни слову “стыд”. Это свойственно японцу: испытывать застенчивость всякий раз, когда ты боишься быть осмеянным»⁶.

Таким образом, застенчивость поощряется как безопасный жизненный стиль. Это справедливо и по отношению к Тайваню.

Использование амаэ и чувства стыда дает группе возможность контролировать поведение человека и предотвращать асоциальные действия и правонарушения среди людей, проживающих как в странах Востока, так и на территории Соединенных Штатов. Застенчивость поощряется обществом, но ее влияние на личную жизнь крайне негативно. Однако на обширной территории Китая научились эффективно предотвращать застенчивость.

Как китайцы отстраиваются от застенчивости

Подобно восточным культурам, о которых мы говорили выше, личная жизнь в континентальном Китае подчинена группе. Однако существенное отличие заключается в том, что здесь группа выступает источником поощрения и инструментом избавления от неуверенности в себе. Общественная жизнь в период после «культурной революции» скорее напоминает жизнь в Израиле, чем в других восточных обществах. Философия коллективизма предусматривает, что ни один человек не будет ставить свои интересы превыше общественных. В Китае (как и в Израиле) индивидуальный потенциал человека не подавляется группой. Наоборот, человека поощряют разделить с группой успехи и достижения. Индивидуализм отвергается, если он предполагает «эгоистичные и недисциплинированные действия вопреки интересам группы». «Сначала – дружба, потом – соревнование» – этот девиз начертан на стенах многих классов, в раздевалках на стадионах. Личный успех расценивается с точки зрения его пользы для группы – и для общества в целом. Например, некоторые одаренные дети получают возможность обучаться в Детских дворцах[49], но вместе с этим на их плечи ложится обязанность научить всему усвоенному других детей. Знания, таланты и достижения должны «служить народу», а не личным интересам отдельного человека.

Для проведения исследования на основе нашего опросника в Китае я направил в Кантон одного из своих коллег, Ларри Лео, свободно говорящего по-китайски. Однако власти страны не разрешили использовать наш опросник, поскольку, по словам одного чиновника, было признано, что такая процедура «спровоцирует людей на излишнее самокопание и привлечет слишком много внимания к своей личности». Культурный принцип сработал на практике.