Затянутый узел

Но что толку было от моих знаний, если я не располагал уликами. Сирадзе не оставил следов. Ненависть к Долидзе не ослепила его. Он управлял своими чувствами, как управляют автомобилем. И все же улика была. Деньги. Они лежали где-то рядом. Я не сомневался, что и здесь у Сирадзе все было обдумано. Найди я деньги, я бы не приблизился к убийце ни на шаг, потому что не обнаружил бы на них его следов. Лишь после ареста Галактиона он взял бы деньги. Потом, когда, возможно, выяснилось бы, что Галактион не виновен, было бы уже поздно искать настоящего преступника. Убийство Долидзе так и осталось бы нераскрытым.

Внезапно я подумал, что Сирадзе мог подбросить Галактиону газету, в которую были завернуты деньги. Он наверняка предусмотрел, что вторая половина «Вечернего Тбилиси» может, пусть невероятными путями, чудом, оказаться у меня. Я встал и подошел к узкому шкафу.

— Откройте и вытащите свои вещи, — сказал я Галактиону.

Он с готовностью исполнил мое приказание.

Газета лежала на нижней полке между листами оберточной бумаги. Нет, это уже не предусмотрительность, а явный перебор, подумал я. На что Сирадзе рассчитывал? На то, что до меня дойдет слух о приобретении Галактионом дома? Вначале это в самом деле наводило на мысль о причастности Галактиона к убийству. Но потом, у Зарданяна, я ведь выяснил, что он фактически дома не покупал.

Галактион почуял, что от половинки газеты, которую я держал в руках, исходит какая-то беда, и напряженно ждал.

Меня взяла злость на него. Если бы не собачья преданность Галактиона своему директору, все могло быть иначе. Он подозревал Сирадзе, но ни словом не обмолвился о том, что, по крайней мере, слышал, как тот дважды, с перерывом в пятнадцать минут, открывал и закрывал дверь рядом с туалетом.

— Я… — начал Галактион и осекся.

— Что «я»?! Вы не убивали? Знаю.

Он отрицательно покачал головой.

— Я знаю, где спрятаны деньги.

Деньги лежали за деревянной обшивкой подсобки в целлофановом пакете. В отличие от местных жителей, которые все заворачивали в газету, у Сирадзе было пристрастие к целлофану.

У меня моментально созрел план.

— Вы не трогали пакет? — спросил я.

— Нет-нет, — ответил Галактион.

— Молодец! Идемте в зал. А как вы обнаружили деньги?

— Искал.

— Теперь ты веришь, что Давиташвили не имеет отношения к убийству? — спросил я Элиаву после торопливого рассказа о Сирадзе и Долидзе.

— Да, — ответил он. — Выходит, что справка о ранении и награды сыграли роковую роль в жизни каждого из них. Не могу понять, зачем Долидзе понадобилась справка о ранении. Она ведь ничего ему не давала.

— Давала. В сочетании с липовыми удостоверениями на награды она служила громоотводом, психологическим барьером. Кто станет подозревать раненого? — Я встал. Сирадзе мог вернуться в Натли в любой момент. Он должен был узнать о Давиташвили от меня. — Разреши воспользоваться твоим телефоном.

Я позвонил Галактиону.

— Они вернулись, — сказал он.

Галактион нервничал. Надо было занять его чем-то.

— Займитесь чем-нибудь. Заваривайте чай, что ли.

— Чай? Нет!

Я положил руку на его плечо.

— Ну тогда несите шампанское, Галактион.

Он вытаращил на меня глаза, но шампанское принес.

В тот момент, когда мы подняли бокалы, вошел Сирадзе. Я стоял спиной к двери, но передо мной было лицо Галактиона.

— А вот и Константин Григорьевич! — обернувшись, сказал я.

— Здравствуйте, друзья. — Сирадзе улыбался. — По какому поводу шампанское?

— Есть повод, — ответил я. — Присоединяйтесь к нам. Галактион, бокал для Константина Григорьевича.

Галактион взял третий бокал с подноса.

— Извини, дружок, — сказал ему Сирадзе. — Я виноват перед тобой. Бросил ресторан на тебя. Сейчас мы займемся делами. Ты не передумал уходить?

Галактион потупил глаза.

— Поговорим. По какому же поводу торжество?

— Так вот, Галактион, — произнес я, словно продолжая прерванный тост. — Приношу извинения за мои подозрения.

Если бы Галактион не держал бокал с шампанским обеими руками, он наверняка выронил бы его.

— Очень благородно с вашей стороны, — заметил Сирадзе. — Обычно милиция не любит признавать своих ошибок.

Я ожидал, что он поинтересуется, не нашел ли я убийцу, раз подозрения сняты с Галактиона. Но он и виду не подал, что этот вопрос его волнует.

— Почему же? — сказал я и, приветственно подняв бокал, выпил шампанское. Чокаться с убийцей я не желал. — Наполните бокалы, Галактион. Хорошо, что вы вернулись, Константин Григорьевич. Не хотелось уезжать, не повидав вас.

— Вы уезжаете?

— Горкомовская машина, наверно, уже стоит у гостиницы. Расследование закончено.

— Как?! Вы нашли убийцу?

— Я думал, вы уже все знаете. В Натли ведь ничего не скроешь. Давиташвили предъявлено обвинение…

— Не может быть!

— Он выплатил семье Долидзе карточный долг — две тысячи рублей. Прокурор Заридзе рассудил, что Давиташвили сроду бы не собрать такую сумму честным путем. Действительно, откуда у Давиташвили могли появиться столь большие деньги?

Мой вопрос тяжело повис в воздухе.

Я не предусматривал паузы в разговоре, но интуиция подсказала мне, что на этом надо остановиться. Я взглянул на часы.