Затвори за собой поднебесье

Олег лишь ухмыльнулся, отметив про себя, что молодой человек отличается не только завидными манерами, но и приличным английским.

– Ровным счетом ничего. Разве что проследи, чтобы наших девушек не обижали, – предложил гость.

– Это он умеет, – прокомментировала не без гордости Люся. – Но куда вы, Олег, уходите? На мой вопрос вы так и не ответили…

– Обязательно отвечу, но через четверть часа, когда вернусь. – Референт ретировался, салютуя смыканием рук – такими же красными, как и его образ в целом.

На улице Олег воспроизвел в памяти весь состоявшийся в номере разговор, заключив, что никакого вопроса, на который бы он не ответил, Люся не задавала, если не прослушал чего.

Референт вернулся в гостиницу «Инам» не через пятнадцать минут, а гораздо позже – почти через час. Прибыв в бар, он обнаружил, что к его приходу ровным счетом ничего не сделано, чему, впрочем, не удивился. В исламских странах алкоголь – вне закона, притом что в европеизированном Стамбуле купить его в дневное время – достаточно просто. Знай лишь места.

Бармена на месте не оказалось, и на его поиски ушло минут двадцать. Когда в конце концов знакомство состоялось, Олега чуть было не хватил удар. С тех пор, как он, «поцеловав» пустую стойку, то и дело беспокоил обслугу, бармен уже дважды заскакивал и, перекинувшись с официантом парой слов, уходил.

За «Джек Дэниелз” сходили на склад, но принесли лишь одну бутылку. «Айриш Крим» не оказалось и в помине – пришлось заменить на «Амаретто ди Сарроно». Его единственный экземпляр извлекли из выставочного трюмо.

Обозначился дефицит, и после прелых раздумий Олег докупил украинскую перцовку. Поначалу его выбор колебался между «Московской», «Столичной» и этим неизвестным на Западе раритетом. В конце концов референт посчитал, что выбери он «Московскую» или «Столичную», то сотоварищи по застолью его поймут неправильно. Но почему «неправильно», он так и не успел определиться. Похоже, ясность мысли туманила гулявшая в венах дурь. Как ему наутро подумалось, – прототип самогона, дистиллированного в эпоху позднего Голодомора. Но, возможно, выбор перцовки предопределил ее цвет, напоминавший любимый скотч.

Поданный счет несколько озадачил – на такую сумму он явно не рассчитывал. Наличных не хватало, а ведь нужно было еще купить коробку конфет и цветы у уличного торговца, о существовании кредиток, возможно, и не слышавшего.

Между тем все обошлось как нельзя лучше. Аппарат электронного менялы в баре наличествовал, утвердив сделку за считанные секунды.

Приближаясь к двери, приоткрывшей перед ним тайны женского начала, Олег вдруг замедлил шаг. Когда же подошел вплотную, то прильнул к ней ухом. Между тем, всего минуту назад, выскочил из «БМВ», как ошпаренный, забыв включить сигнализацию. С двумя пакетами в руках, узором морщин на лбу и букетом роз подмышкой чем-то походил на мудрого отца семейства, оттягивающего усладу долгожданной встречи с близкими.

– Другом еще называешься, позор, да и только! – щедро расходовала децибелы Светлана. – Почему ему, поддатому, позволил уйти, не сказав, что за бухлом он на машине намылился?! «По последней» – я мимо ушей пропустила, думала он за конфетами в ближайший магазин. Неужто не видел, как его крутило от нашей бормотухи, выворачивая всего наизнанку?

– При чем здесь бормотуха? – слабо огрызался Витяня.

– Знал бы, какие напитки он пьет, их просто слизывать хочется, по капельке… – не знала, чем укорить верного оруженосца Светлана.

– Не объясняй! Тогда еще понял, что не нашей фактуры он человек. Ну а когда сегодня его часы рассмотрел, тянущие на квартиру… – щеголял проницательностью небесталанный детектив-телохранитель.

– Надо же! Чего ж ты не рассказывала, Светка? – закудахтала впавшая в амнезию Люся.

– Слушать даже не хотела, все об Исмаиле своем, глаза б его не видели! Я тоже, дура, не уточнила, куда он и зачем! – восстанавливала хронологию событий и опцион на знатного воздыхателя Светлана.

– Света, остынь, не паникуй! Вот-вот явится, да и не собирался он никуда далеко. Бармен не захотел проводить через кредитку и отправить кирялово на такси – вот и весь сказ, – призывал к благоразумию и выдержке Виктор.

– А что, так можно? Ведь бармена и таксиста он в глаза не видел. Обуют, как пить дать, – усомнилась полагающаяся, как и весь прекрасный пол, на натурообмен Люся.

– Значит, можно, – зло отмахнулся Виктор, не понимая, как сегодня можно этого не знать.

Дверь без стука отворилась и, шурша свертками, в номере объявился референт.

– Извините, задержался, но главное – все привез, – лебезил, стыдливо пряча глаза опоздавший.

Олег разгрузил ношу на кровать и занялся раздачей: Люсе – коробку конфет, Виктору – напитки. Передавая емкости, напутствовал взором: готовь, мол, к употреблению. Подобрал цветы, сел на краешек кровати и уставился на возлюбленную. Глаза то всматривались в лик, боготворя, то с грустью скользили, но порой уносились прочь – в пустоту невыраженной страсти…