Завет стали

Синдер сделал для своего друга все, что мог. Он скрестил руки Натаза у него на груди и вложил в одну из них топор.

Смерть воина.

И лишь после этого дал волю слезам. А потом навалилась и боль от собственных ран. Ноющая лодыжка. Слабость в плече и руке.

Яд паукина. Ракшас.

Голова налилась тяжестью. Перед глазами поплыло. Он чувствовал, что его шатает, но не мог предотвратить падение. Звуки затихли. Мир померк.

* * *

Синдер шел по тихой улочке, мощенной длинным красным кирпичом, уложенным «елочкой». Вечнозеленые дубы, задрапированные тонкими как дым прядями серого мха, выстроились по обе стороны дороги, в то время как средняя ее часть изобиловала жасмином в цвету. Он вдохнул его аромат.

Бок о бок с ним шагала трехцветная кошка. Правая сторона ее морды заросла черным мехом, и она была на тридцать сантиметров выше него. По меньшей мере шести метров в длину от кончика носа до кончика хвоста. Сильное животное, но он ее не боялся.

Образ кошки растворился, словно туман, прожигаемый лучами солнца, и Синдер пошел один.

Он оказался в районе больших домов, стоящих на длинных узких участках, прятавшихся за большими стенами. Все они были многоэтажными, построенными из бетонных блоков и оштукатуренными. Они были выкрашены в яркие оттенки голубого, красного, желтого и зеленого и имели острые крыши, покрытые сланцевой или терракотовой черепицей. Он повернул голову и увидел море и небольшую гору или высокий холм, вздымавшийся неподалеку.

Это Ревелан?

– Он умирает, – прозвучал голос, словно издалека.

– Мы еще можем его спасти, – парировал другой голос.

Синдер подошел к защитной стене с зубцами, вздымающейся на пятнадцать метров в высоту. Он миновал карау из пяти мужчин. Все они были похожи внешне: высокие, подтянутые и темнокожие. В голову пришла праздная мысль: цвет чая с капелькой молока. Когда-то именно так кто-то описал оттенок их кожи.

Он кивнул воинам и оказался в прохладной тени ворот толщиной в двенадцать метров и достаточно широких, чтобы в них могли разъехаться две повозки, да еще осталось бы место. Он ступил под опускную решетку из железного дерева, нависавшую над ним, словно топор палача.

Синдер вышел на поля. Цепь покатых холмов была разлинована рядами посевов: пшеницей и соей, первыми злаками сезона. Весна. Воздух был наполнен едким запахом вспаханной земли, навоза и сена. Вдалеке он заметил еще одну стену, более массивную, чем та, через которую он только что прошел.

Он шел все вперед и вперед по дороге, усыпанной гравием, и время от времени пересекал деревянные мосты, перекинутые через выложенные камнем, прямые как стрелы ручьи.

– Ты вливаешь в него слишком много себя, – предостерег первый голос, который он слышал ранее.

– Я знаю свои пределы, – огрызнулась женщина.