Зависть богов (СИ)

Мартин наблюдал за этим почти цирковым представлением с детским восторгом. А потом улыбнулся. Корделия заметила эту улыбку краем глаза, но сразу отвернулась. Опоздала. Ей ли соперничать в реакции с киборгом? Мартин ее взгляд поймал. И тут же стер улыбку. Хотелось бы Корделии знать, чем он мотивировал эту поспешность? Чего испугался? Что хозяйка не одобрит его излишней эмоциональности? Накажет за вопиющую человечность? Но скорей всего спрятался рефлекторно. Как привык это делать. Она не задавала вопросов. Улыбнулся раз, улыбнется и второй.

Мартин долго держался. До своего знаменательного побега и не менее знаменательного возвращения. Прокололся во флайере, когда она везла его домой. Вероятно, думал, что хозяйка слишком увлечена переговорами с искином и пилотированием. А может быть, ни о чем не думал. Позволил эмоциям найти выход и обратиться в мимический рисунок. Не учел, что Корделия наблюдает за ним в так называемое «зеркало заднего вида». Эту функцию давно выполняли камеры внешнего и внутреннего обзора, но пилоты придерживались привычного устаревшего термина.

Корделия подглядывала за ним вовсе не из любопытства. Она помнила об угрозе инсулиновой комы и о ничтожных процентах работоспособности. Мартин лежал на заднем сидении с закрытыми глазами. И он… улыбался. Снова тенью, намеком. Но улыбался.

Потом эта улыбка стала получаться чаще. Она стала ярче, выразительней, еще отмеченная робостью, неуверенностью, но все же неоспоримо радостной. Корделия все еще могла сосчитать эти улыбки по пальцам, но пальцев на руках уже не хватало. Кажется, та улыбка, когда он, продрогший и сияющий, вернулся от линии прибоя к флайеру, уже не умещалась в пальцевый счет. Это была неподдельная радость, радость самой высшей пробы, самой чистой воды. И как такую радость, долгожданную, выстраданную, светлую, осквернить дурной вестью? Как бросить в эту родниковую чистоту горсть склизкого зловонного ила?

Корделия не смогла. Для собственного успокоения она решила, что сделает это позже, расскажет Мартину о возможной угрозе, о глупости ее соседа и попытке шантажа, но и позже она не решилась.

После ужина, когда за прозрачными стенами дома сгустились сумерки и подул ветер, они сидели в гостиной и смотрели единственный канал, на который был настроен головизор — виды инопланетной природы, которые шли в сопровождении классической музыки. Корделия лежала на диване, укрывшись пледом. Мартин как всегда устроился на полу, но так, чтобы ее рука без труда касалась его затылка и время от времени ерошила волосы. Между ними стояла большая плоская ваза с глазированными фруктами, откуда они по очереди вылавливали по блестящей округлым боком конфетке. Мартин — чаще, а Корделия — чтобы поддержать компанию. Они молчали, но это молчание было таким взаимно благотворным, что нарушить его казалось почти кощунством. Им было слишком хорошо, чтобы говорить. И вот как, позвольте спросить, запустить в это тихое озерцо костлявый призрак «DEX-company»? Корделия вновь не решилась.

На следующий день, когда Мартин убежал к парковой запруде продолжать свои изыскания, Корделия сделала пару необходимых звонков — адвокату и на таможню. Попросила к телефону офицера Элис МакКинли. Обменялась с ней несколькими фразами. Та обещала перезвонить. Мартин вернулся голодный и счастливый. Весь перемазанный придонной грязью. Корделия на мгновение вообразила, что он сейчас извлечет из кармана лягушку, ящерицу, озерную креветку и положит перед хозяйкой в качестве охотничьего трофея. Но Мартин только застыл на пороге с виноватым видом.

— Свиненыш! — резюмировала Корделия и указала на дверь ванной, куда Мартин повинно направился. — И переодеться не забудь, исследователь!

На стекле возникла «Жанет».

— «Переодеться», — передразнила хозяйку искин. — А стирать кому? Мне! Я тут кто? Горничная? Машину запускай. Воду грей.

— Ох, какой великий труд! — не отрываясь от работы, парировала Корделия. — Я могу и сама кнопки понажимать. Только тогда возникнет резонный вопрос. Ты мне зачем?

«Жанет» надулась.

— Как зачем? Одиночество разделять. Приятную беседу вести, культурными сведениями обмениваться. И за это никакой благодарности.

Корделия фыркнула.

— И чего ты хочешь?

«Жанет» смущенно потупилась.

— Видеокамеру в душ.

Корделия в изумлении на нее уставилась.

— Оно тебе зачем? Ты, пучок нанокристаллов?

— Как это зачем? Посмотреть.

— И чего ты там не видела?

— Много чего. Хотелось бы подробностей.

— Сходи на порносайт. Их в инфранете превеликое множество. Но… Поймаешь триппер, переустановлю.

— На порносайт неинтересно. Там абстрактные персонажи. А у нас тут конкретный. Ну что такого, если я посмотрю?

— «Жанет», иди в BIOS!

Искин оскорбленно стекла разноцветными струйками. А Корделия в очередной раз впала в грех прокрастинации. «Потом, не сегодня. Время еще есть», думала она. «Успею».