Завтра, завтра, завтра

Она так и не признала его правоту. Отказалась общаться с ним напрямую и ограничилась отправкой сухих и обрывистых текстовых сообщений. Она так и не вернулась в офис, но попросила привезти ей домой рабочий компьютер. Она постоянно говорила с Мори, и Мори докладывал Сэму о ее великолепно проделанной работе. Так или иначе, а «Церемониймейстер: вторжение в Шотландию» был написан за неделю до того, как Сэди разрешилась от бремени. Дополнение вышло вовремя.

Сэм слышал, что игра превосходна, но долгие месяцы не мог заставить себя сесть за нее и сыграть.

4

Наоми Ватанабэ-Грин появилась на свет в июле. Точно в срок, как и игра, над которой работала ее мама.

Сэм не навестил Сэди. Он не был уверен, что она захочет его видеть, а туда, куда его не приглашали, он не имел привычки заглядывать в гости. Кроме того, он не желал видеть младенца. Он вообще сторонился детей: их чистота и невинность вселяли в него леденящий страх, а этот ребенок и вовсе нагонял на него мистический ужас. Сэм боялся, что девочка унаследовала черты Маркса.

«Сходи познакомься с малышкой, – наставлял его вымышленный Маркс. – Все будет хорошо, поверь мне».

Но Сэм ему не поверил.

В остальном же он, как мог, поддерживал Сэди. Ходил на работу, даже когда ему претило на нее идти, даже когда его нога разрывалась от боли. Звонил Алисе, которую на дух не переносил, и справлялся о здоровье Сэди. Ездил мимо ее дома, проверяя, горит ли в ее комнатах свет. И не докучал ей. Потому что именно об этом она его и просила. Не так уж и много, наверное, но он, по крайней мере, старался.

5

Закончив отладку «Дублей старшей школы: двенадцатый класс», Саймон наведался в кабинет Сэма.

– А не забабахать ли нам по такому случаю вечеринку? – спросил он.

– Вечеринку? – Сэм озадаченно почесал затылок. – Ты серьезно, Саймон? Господи, как же мне не хватает Маркса… Подумать только – вечеринка… Ну не знаю… Мы закончили игру. Пережили этот год. Не сломались, хотя нас пытались убить и пустить по миру. Черт, а нам есть что праздновать!

Однако Сэм понятия не имел, как проводить вечеринки. Подобными вопросами всегда занимался Маркс.

«Боже, Сэм, – прозвучал в его голове голос Маркса, – не обязательно все делать самому, найми компанию по организации праздников».

Менеджер-организатор, вдохновленный финальными сценами «Дублей», где герои кружились в вихре школьного бала, предложил устроить в офисе «Нечестных» шутливый выпускной. Обрядить всех в костюмы и квадратные академические шапочки. Переделать кладовку в тайную комнату с алкоголем и пуншем. Поставить фотобудку и столик с выпускным альбомом для подписей.

– Какое ребячество, – передернуло Сэма.

– Люди любят ребячиться, – возразил менеджер.

Сэм пригласил на вечеринку Сэди, но Сэди, как он и предвидел, ответила «нет». Алиса извинилась за сестру, объяснив, что та «очень подавлена».

– Помимо обычной депрессии, – посетовала Алиса, – у нее, насколько я понимаю, еще и депрессия послеродовая.

Сэм, не задумываясь, пожертвовал бы всем и каждый день заходил бы проведать Сэди, как заходил к ней когда-то в Кембридже, но со времен Кембриджа многое изменилось. Сэди повзрослела, и теперь у нее на руках был маленький ребенок. Сэм тоже повзрослел, и теперь у него на руках была компания, которой он управлял практически в одиночку.

Улетную вечеринку в честь выхода «Дублей старшей школы: двенадцатый класс» закатили в офисе «Нечестных» спустя четыреста тринадцать дней после смерти Маркса.

Саймон, форсивший васильковым костюмом и такого же цвета конфедераткой, немного перебрал, пустил, по устоявшейся традиции, хмельную слезу и, приведя себя в чувство понюшкой кокаина, ударился в воспоминания.

– Это Маркс нас открыл, – патетично воскликнул он. – Мы ведь, в сущности, ничего собой не представляли. Подумаешь – студентики-третьекурсники с тупейшей демкой, невнятным сценарием на двухстах страницах да парочкой карандашных набросков.

– И названием, – напомнил Ант, наряженный в светло-голубой смокинг. Через плечо Анта была перекинута лента с надписью «Король бала».

– О да, названием, которое Сэм немедленно забраковал, – Саймон насупился и пригрозил Сэму пальцем.

– Не так уж и немедленно, – осадил его Сэм, облаченный в обшитый позолотой пурпурный костюм и шапочку. Организатор вечеринки отлавливал у входа всех неподобающе одетых гостей и подводил их к стойке с костюмами. – Как вы считаете, почему Маркс заинтересовался игрой под кодовым названием «Любовь доппельгангеров»?

– Без понятия, – пьяно икнул Саймон. – На его месте я бы и цента на эту игру не поставил.

– Но Маркс ведь не прогадал, верно? Господи, да это же наша самая успешная игровая серия. Что он сказал вам? Что в вас увидел? Если б я только знал…

Саймон задумался.