Завтра, завтра, завтра

– Саймон, Саймон, спокойно. Угомонись, – попытался утихомирить его Муравей Ант.

– Он учился в Гарварде, – отмахнулся от него Саймон, – пусть не строит из себя недотрогу!

И обернулся к Сэму.

– Какого черта ты уперся, как баран? Сам подумай: нас окружают игры, названия которых таят подспудный смысл. «Метал Гир Солид», «Суйкодэн», «Крэш Бандикут», «Мрачное фанданго», «Последняя фантазия». Они цепляют, потому что у них классные названия!

– Но «Любовь доппельгангеров» не цепляет, потому что оно не классное.

– Наша игра – это история любви доппельгангеров! Что, несомненно, должно отразиться в названии, – горячился Саймон. – И люди, безусловно, знают, кто такой доппельгангер.

– Сильно сомневаюсь, – закатил глаза Сэм.

– Может, нам и не интересны люди, которые не знают, кто такой доппельгангер? – бросился на выручку товарищу Ант, не сообразив впопыхах, что подобной защитой скорее подкладывает ему свинью.

– Ну уж нет, – нахмурился Сэм, – нам интересны все люди. Мы хотим, чтобы все люди купили нашу игру. Саймон, Ант, поймите, мы любим ваше творение. Мы восхищаемся вашим созидательным гением. Но мы хотим, чтобы игра разошлась миллионом копий. Да, это ваша игра, но вы угробите ее, если продолжите строить воздушные замки! Подростки в Монтане знать не знают ни о каких доппельгангерах.

Тон Сэма резанул слух Сэди: в нем слышались отголоски проповеди Дова, предлагавшего им превратить Итиго в мальчика. Ей стало жаль Саймона и Анта.

И те, словно почувствовав это, обратились к ней.

– Сэди, а ты-то как думаешь? – спросил ее Ант.

Она знала, что они высоко ценят ее мнение, и всем сердцем желала их поддержать, но…

– Простите, ребята, – сказала она, – я думаю, на таком замысловатом названии американцы язык сломают. И им это не понравится.

Саймон и Ант обменялись взглядами, и Ант вздохнул.

– Да, ты права.

– Ладно, замяли, – буркнул Саймон. – И как мы тогда назовем нашу игру?

В надежде, что кого-то из сотрудников осенит блестящая идея, Сэм собрал совещание и вкатил в конференц-зал верную маркерную доску, совершившую путешествие из Кембриджа в Лос-Анджелес. Поверхность ее, давно лишившаяся сияющей белизны, хранила под разноцветными разводами маркерных пятен историю всех игр, созданных компанией «Нечестных» за последние пять лет.

– Мы можем купить новую доску, знаешь ли, – намекнул как-то Сэму Маркс.

Но Сэм отказался. Он наделял маркерную доску особой охранительной силой. Он сделал ее своим талисманом.

– Это вряд ли, – ответил он. – Где ты найдешь такую же, с нашлепкой «Собственность гарвардского Научного центра»?

– В том-то и дело, что нигде, – хмыкнул Маркс. – Давно пора покончить с этим монументом твоего морального разложения.

– Итак, – объявил Сэм собравшимся в зале сотрудникам «Нечестных», – отсюда никто не уйдет, пока мы не придумаем новое название. И помните: глупых идей не бывает.

И Сэм, потрясая, словно мечом, маркером на водной основе, вытянулся у доски, готовясь заполнять ее результатами мозгового штурма.

Любовь двойников

Любовь чужаков

Пришлая любовь в старшей школе

Любовь двойников в старшей школе

Тот самый доппельгангер

Доппельгангер, который меня любил

Двойники-старшеклассники

Парочки из старшей школы

Червоточины: история любви

Червоточины: страсти в старшей школе

Я люблю доппельгангера

История любви доппельгангера

Тоннели любви

Тоннели любви: порочные страсти

Мрачные тоннели любви: порочные страсти

Мрачные тоннели любви: порочные страсти в старшей школе

Соблазны старшей школы

Соблазны старшей школы: порочные страсти

Дьявольские соблазны старшей школы: порочные страсти

И еще две сотни, если не больше, подобных же вариаций – бессмысленного толчения воды в ступе.

– Мрачняк, – подытожил Сэм. – Нет, для жесткого порно или запрещенного немецкого романа про педофилов сойдет, но молодежь к игре с таким названием не подпустят и на пушечный выстрел.