Завтра, завтра, завтра

Той же ночью, сжимая в объятиях Зои, Маркс не переставал размышлять о названии для игры Саймона и Анта и незаметно для себя мысленно перенесся в юность, в годы учебы в международной токийской школе. В старших классах он возглавлял шахматную команду, и однажды они поехали на противоположный конец города, чтобы сразиться с шахматной командой другой школы. У школы Маркса был второй номер, у школы соперников – первый. Когда они прибыли, выяснилось, что здание школы их противников точь-в-точь напоминает здание их собственной школы, но как бы в зеркальном отражении. Очевидно, обе школы строились в одно и то же время по одним и тем же архитектурным планам. Юные шахматисты веселились до упаду, предвкушая встречу со своими двойниками и двойниками преподавателей. Капитан команды-соперника подошел к Марксу и довольно витиевато представился: «Капитан Ватанабэ, я – ваш противник, однако мы с вами делаем одну и ту же работу и во многом схожи. Словно дублеры». Раскатистое «р», с которым соперник произнес заимствованное слово, до сих пор звенело у Маркса в ушах, и перед его внутренним взором пронеслись графические формы катаканы, японской слоговой азбуки, использующейся для записи иностранных слов.

Маркс настолько погряз в своих думах, что чуть не позабыл про Зои. С одной стороны, ему не терпелось поскорее закончить любовную возню и записать слово «дублер», чтобы не забыть его ненароком. С другой стороны, не хотелось выглядеть грубым. Зои, однако, почувствовала его отстраненность и позвала насмешливо:

– Ау, где ты там?

«Дубли старшей школы» вышли на второй неделе февраля 2001 года и произвели настоящий фурор. Игру просто сметали с полок. Через три недели «Дубли старшей школы», или ДСШ, как окрестили ее фанаты, значительно опередила по продажам «По обе стороны», и Маркс немедленно засадил «мальчиков» за продолжение. В отличие от Сэди, Саймон и Ант не находили в продолжениях ничего предосудительного. Они изначально задумывали ДСШ как тетралогию, намереваясь выпустить по игре на каждый год обучения в старшей школе: начать с девятого класса и закончить двенадцатым.

Через два с половиной месяца ДСШ возглавила список самых продаваемых игр в Америке. Ее портировали на консоли «ИксБокс» и «Плейстейшен» и, как поговаривали, собирались портировать на «Нинтендо».

К концу года продажи ДСШ побили рекорд первой части «Итиго».

Команду, работавшую над игрой «По обе стороны», перекинули на создание ДСШ – 2. И пока велись переговоры об аренде дополнительных помещений, Сэди уступила свой кабинет Саймону и Анту и переехала в соседний кабинет к Марксу. Когда Марксу требовалось уединиться, она переходила в кабинет Сэма или отправлялась домой к Клоунрине. О потере личного кабинета она не жалела. Идеи новой игры у них с Сэмом не возникало, и в последнее время она больше прохлаждалась, чем перетруждалась. Порой они обменивались с Сэмом разными мыслями, но ни одна из них так и не вдохновила их на творчество. Сэм подталкивал ее к созданию третьей части «Итиго», но «Итиго» казалась Сэди вчерашним днем. Впервые за пять лет они с Сэмом не писали игр.

Добрая и щедрая по натуре, Сэди не завидовала успеху «Дублей старшей школы». Напротив, она гордилась партером Марксом, отыскавшим таких талантливых самородков. Гордилась компанией, которая, невзирая на провал игры «По обе стороны», получила в 2001 году огромную прибыль. Видимо, она повзрослела. Если не постарела. Ей было всего двадцать пять лет, и до недавних пор она являлась самым юным сотрудником «Нечестных игр», что давало ей неизмеримое преимущество перед остальными. Из своего возраста она черпала силу. Но вот появились Саймон и Ант, «мальчики», лишь на пару лет ее младше, – и все изменилось. «Мальчики» представляли собой новое поколение, не разделявшее взглядов Сэди на жизнь. Они до небес превозносили игры с продолжениями! Их не заботило, кто именно создавал движки для их игр, не заботило, кому доставались почет и слава и кому первому приходили в головы сногсшибательные мысли. Они играли в игры, еще когда пешком под стол ходили. И в их присутствии, а также из-за неудачи, постигшей «По обе стороны», она чувствовала себя древней закостенелой старухой.