Завтра, завтра, завтра

– Сэди, да я только о тебе всегда и заботился! Но я ни разу не пожалел, что попросил тебя достать нам «Улисса». Я ни разу не пожалел, что мы разбогатели и тем самым обрели возможность творить, что нам заблагорассудится, – даже такую претенциозную и плохо продуманную элитарную игру, как «По обе стороны». И да, Сэди, если бы нам снова потребовался «Улисс», я бы, не задумываясь, отправил тебя к Дову, чтобы добыть его.

– Ты думаешь, «По обе стороны» – претенциозная и плохо продуманная игра?

– Я думаю, с самого начала было видно, что она никогда не сравнится с «Итиго», но ты загорелась ее написать, и я решил не вставлять тебе палки в колеса.

– То есть провал игры – это моя вина?

– Нет, я просто хочу сказать, что идея игры пришла скорее в твою голову, а не в мою.

– Идея «Итиго» тоже пришла в мою голову! Идеи ВСЕХ наших игр приходили именно в мою голову!

– Рад за тебя. Что ж, если ты так считаешь и намерена сделать меня козлом отпущения – вперед и с песней. Но если бы я не отвесил тебе волшебный пинок, засадив за «Итиго», где бы ты сейчас была, а? Ишачила бы среди сотни прочих в какой-нибудь конторе, выпускающей игры, и ваяла бы футбольный симулятор! И то, если бы тебе повезло. Сама знаешь, девушек в нашей области – раз-два и обчелся. Или ты предпочла бы пахать на Дова? Чтобы он приковал тебя наручниками к рабочему столу?

Сэди вытаращила на него глаза. Она никогда не упоминала при нем о наручниках.

– Откуда ты про них знаешь?

– Бог мой, Сэди, тоже мне – секрет фирмы. Все и так было ясно. Все те два года. Стоило только взглянуть на рубцы вокруг твоего запястья. Маркс и я, бывало…

– Подонок! Как же я порой тебя ненавижу!

– Сэди, прости, мне не стоило об этом упоминать, – понурился Сэм, сообразив, что пересолил. – А помнишь, как однажды у тебя на квартире – той самой, где ты жила, пока училась в МТУ, – мы пообещали всегда прощать друг дружке все-все совершенные нами глупости?

– Знала бы я тогда, к чему это приведет, – проворчала Сэди. – Господи, как же я была тупа и наивна.

– Уж кем-кем, а тупой ты никогда не была.

Сэди тряхнула головой.

– Ты ни разу не задавался вопросом, из-за чего я впала в депрессию?

– Я… Я думал, из-за того, что ты порвала с парнем. Кажется, так сказала твоя соседка. Но я не знал, что она имела в виду Дова.

– Да, пока не знал. И да, она имела в виду Дова. Но сорвалась я не из-за него.

Сэди схватилась за голову, уткнулась лицом в колени и зарылась лицом в волосы.

– Все думают, «Итиго» – про тебя, но на самом деле «Итиго» и про меня тоже.

– Ч-что?

– «Итиго» не только о малыше, затерянном в море, но и о матери, потерявшей дитя. У меня не было ребенка, но… но ведь он мог у меня быть!

Сэди отвернулась. Она никому не рассказывала про аборт. Ни Дову. Ни Алисе. Ни Фреде. И сейчас, исповедуясь перед Сэмом, она с трудом выталкивала из себя слова.

Иногда все произошедшее тем снежным январским днем казалось ей полусном-полуявью. До больницы в районе Бэк-Бэй она доехала на метро. Ей предлагали взять с собой подругу, но она отказалась. Все про все заняло у нее не более часа, а сама процедура – всего десять минут. Медсестра пугала ее болью, но она ничего не почувствовала. Даже крови вытекло меньше, чем при месячных. Домой она также добралась на метро и тем же вечером отправилась с соседкой в бар. Она заказала коктейль «Белый русский», ром с кока-колой и любимый напиток девочек-студенток – липкий и тягучий коктейль «Семь на семь». Затем вернулась домой, зарылась в одеяла и больше из-под них не вылезала. Поначалу соседка не беспокоилась, думая, что у нее похмелье, но, когда Сэди провалялась в постели целую неделю, спросила напрямик:

– Эй, что за дела?

– Я порвала с Довом, – соврала Сэди.

– Давно пора!

На одиннадцатые сутки ее постельного отшельничества на пороге ее комнаты возник Сэм, жаждавший поговорить о «Тебе решать».

– Мне было безумно стыдно, – прошептала Сэди. – Возможно, поэтому я и позволила ему делать со мной все, что ему хочется.

– Сэди… – с нежностью и беззаветной любовью проговорил Сэм. – Почему ты так долго об этом молчала?

– Потому что мы с тобой отгораживаемся от реальной жизни. Мы играем в игры, обсуждаем игры, беседуем о том, как создавать игры, и совсем не интересуемся друг дружкой. И ничего друг о друге не знаем.