Перфекционизм отличается от стремления к совершенству, поскольку это нереалистичная и непоколебимая вера в то, что вы (и другие) можете и должны делать все идеально. Он часто идет рука об руку с высокофункциональной созависимостью, ведь и то и другое коренится в детском опыте в непредсказуемой, авторитарной или хаотичной среде.
Помните: мы все еще на этапе повышения осведомленности о своем путешествии к статусу мастера границ. Когда вы осозн
Людям с ВФС иногда кажется, что ими движет любовь, но на самом деле их дисфункциональное поведение может быть вызвано страхом. По той или иной причине многие высокофункциональные созависимые в раннем возрасте узнали: чтобы обрести любовь, заботу и одобрение, им недостаточно просто быть ребенком.
Как и Эстер, все мы находимся под влиянием своей уникальной семейной и культурной среды, определяющей нашу способность говорить правду, устанавливать границы в общении с другими людьми и в итоге жить так, как нам нравится.
Независимо от культурного происхождения, все мы — homo sapiens, произошедшие от обитателей пещер, для которых изгнание из стаи могло означать смерть. Первобытные инстинкты выживания встроены в нашу ДНК. Часто этот первобытный страх затуманивает рассудок и мешает увидеть жизнь такой, какая она есть или даже какой она могла бы быть. Мы слишком увлечены (бессознательно) надеждой, что нас не отвергнут, не уничтожат.
Человек запрограммирован на то, чтобы не допускать изгнания, но у него есть и другой связанный с этим инстинкт — реакция «бей, беги, замри» (fight-flight-freeze, FFF), встроенная автоматическая система, защищающая нас от воспринимаемой угрозы (например, диких животных или враждебного племени)[14]
. Благодаря этому механизму, как только мы осознаём потенциальную опасность, происходит выброс в кровоток кортизола и адреналина. Дыхание учащается, чтобы организм получил как можно больше кислорода. Зрачки расширяются, чтобы пропускать больше света и лучше распознавать опасность. Кровоток направляется от живота и конечностей к более крупным мышцам бедер и рук, чтобы приготовиться к драке, бегству или неподвижности. Это сложная система самозащиты, которая очень полезна, если жизнь действительно под угрозой. Но вероятность нападения саблезубого тигра во время прогулки по окрестностям равна нулю, поэтому возникает вопрос: что происходит, когда механизм «бей, беги, замри» по-прежнему присутствует в нашем подсознательном, заставляя передвигаться так, будто нам грозит неминуемая смертельная опасность, даже если это неправда? Видимо, многое.Писатель и психотерапевт Харпер Уэст отмечает, что в наше время механизм «бей, беги, замри» чаще включается в ответ на эмоциональные угрозы, например отвержение, критику и осуждение окружающих[15]
. Поскольку люди — существа социальные, идея быть отвергнутыми в отношениях с близкими и не очень людьми крайне весома. Этот вес транслируется в воображаемую угрозу для жизни и трансформируется в существование в состоянии хронического страха и повышенной бдительности. По данным Гарвардской медицинской школы, активация стрессовой реакции снова и снова сказывается на физическом здоровье человека. По данным исследований, хронический стресс, помимо прочего, способствует повышению артериального давления и вызывает изменения в химическом составе мозга, ведущие к тревожности, депрессии и зависимости[16].У каждого из нас — свое уникальное отношение к стрессу. У одних организм слишком остро реагирует на относительно безобидные ситуации, такие как стояние в пробке или конфликт в отношениях либо на работе. У каждого из нас есть друг (или родственник), постоянно рисующий катастрофу в будущем, предполагая худшее и готовясь к нему, даже если все это происходит только в его сознании. Но его организм пропустил предупреждение о мнимой опасности и все равно выработал гормоны стресса. Часто страх становится привычкой, автоматической реакцией, даже когда это неоправданно. И свирепость такой эмоциональной реакции способна перевесить здравый смысл.