Земли обетованные

– Мне так и не удалось забыть Франка. Он по-прежнему жил во мне, и я смирилась с этим, я говорила себе: он борется за святое дело, отдал всего себя людям; много ли на свете мужчин, которым удалось подчинить личную жизнь своим убеждениям?! Нет, очень мало. И в университете и в лицее я встречала десятки, сотни вдохновенных ораторов – спасителей человечества, которые, вернувшись вечером домой, преспокойно садились к телевизору и смотрели «Путь к звездам»[144]. Я уж не говорю о тех «революционерах», которые спасают мир, посиживая в бистро за кружкой пива. А вот Франк – он ушел в это с головой, решив бороться за свои убеждения до конца. Бороться в полном смысле этого слова. Даже если придется стрелять… Когда встречаешь человека такого склада – на голову выше всех остальных, – то сразу понятно, что для него и семья, и любовь, и счастье на втором плане. И я пришла к выводу, что жена человека с таким героическим характером должна принять и его судьбу, ибо она любит героя, непохожего на тех, кто заботится только о своей карьере, о своих детях и о том, какую распрекрасную жизнь он обеспечит своим близким… Я снова увидела его в марте 1962 года, когда он стал дезертиром, загнанным в тупик – ведь он убил офицера, – и сразу сказала себе: ему нельзя доверять, он бросил тебя, как последний трус, не предупредив, не написав даже письма о разрыве… Но прошло пять минут, и я снова поверила, что обрела мужчину своей жизни. Он даже не извинился за то, что покинул меня, но мне и на это было плевать… В тот момент Франк пребывал в полной растерянности, он не знал, что делать – бежать за границу или сдаться властям; мы посоветовались с адвокатами, и они посчитали ситуацию настолько безнадежной, что он решил уехать. И не захотел, чтобы я отправилась вместе с ним, хотя я настаивала на этом… Около десяти дней мы скрывались в каком-то домишке в Кашане, и это были самые счастливые дни в моей жизни. Я была готова разделить с ним трудную судьбу изгнанника. Отец Франка нашел для него подходящий вариант и деньги – мы должны были сесть на пароход в Голландии, и я приготовилась к отъезду в полной уверенности, что никогда не вернусь во Францию; я решила все бросить, лишь бы быть с ним… Мы должны были встретиться в кафе у Пантенских ворот, но он не пришел… Обманул меня… Бросил – и уехал один… Правда, на сей раз он снизошел до короткой записки, но это было в сто раз хуже – уж лучше бы он сбежал без объяснений, как вор. Потому что мой герой оказался не только трусом, но еще и лжецом – ведь он клялся, что всегда любил только меня одну, а на самом деле в его жизни была другая женщина, которая забеременела от него, после чего он сбежал из Алжира. И значит, он попросту насмехался надо мной, прекрасно зная, что наши дальнейшие отношения невозможны. Вот чего я никогда ему не прощу. Проблема не только в том, что он сделал мне ребенка, – я сама виновата, нужно было предохраняться, – и даже не в том, что я по глупости поверила его любовным клятвам; просто все эти десять дней в Кашане он делился со мной своими мечтами, говорил о том, как мы будем счастливы вместе, строил планы… Да-да, планы на будущее. Мы собирались плыть в Аргентину… А он попросту сломал мне жизнь. И теперь у меня внутри такая страшная пустота. Если я сейчас лежу на этой кушетке и скулю, то лишь из-за его лживых измышлений.

– Что ж, у каждого из нас была в юности несчастная любовь, она причиняет жгучую боль, но рано или поздно человек изживает в себе это горе и идет дальше.

– Иначе говоря, прощается со своей безумной любовью и переходит к следующей? Но это значит, что первая не имела никакого значения, если ее можно заменить другой через какой-то разумный срок, как меняют старые надоевшие туфли на новые… Нет, я не понимаю тех женщин, которые забывают это первое чувство и начинают жизнь сначала, словно любовь – лотерея, стоит только дождаться, когда выпадет выигрышный номер… Для меня любовь – куда более глубокое понятие, разве я не права?.. Иначе это не любовь, а так… дешевка. Я прекрасно понимаю людей, убивающих из-за любви, и сама не желаю смириться с обманом, не прощаю его – как Медея[145]. Потому что я люблю. Просто люблю.

* * *

Мимун показывался на работе все реже и реже; его и раньше трудно было найти в обычное рабочее время, но в последние несколько недель он вообще отсутствовал в министерстве без всяких уважительных причин. Случалось, он не подавал признаков жизни много дней подряд, потом неожиданно появлялся, но сильно нервничал и куда-то спешил. Франк должен был давать ему отчет о текущих делах – короткий, но насыщенный, информировать о возникших проблемах, о найденных решениях, о делах, застрявших в производстве из-за отсутствия начальства. Однако Мимун неизменно отвечал: «Мне некогда этим заниматься, решай сам, как считаешь нужным». Министр ежедневно звонил, требуя соединить его с Мимуном, а однажды даже спустился с шестого этажа, чтобы лично удостовериться в его отсутствии. Франк передавал все это Мимуну, но тот лишь отмахивался: