Земли обетованные

Единственным человеком, который знал о беде Шарли, был Хасан. Он не питал иллюзий насчет этого покупателя, но Шарли вел себя безупречно; Франк без возражений оплачивал счета, которые Хасан выставлял ему в конце месяца (малость раздутые, конечно, но ведь и времена нынче тяжелые!); а спустя какое-то время Хасан и вовсе забыл о своей обиде на Шарли. Когда тот приходил за провизией – взъерошенный, исцарапанный, с горящими щеками и ссадинами на коленках, торговец воздерживался от расспросов, – Шарли наверняка ответил бы, что поскользнулся на одной из лестниц улицы Рамп Валле. Хасан доставал аптечку, промывал ссадины перекисью водорода, накладывал заживляющую мазь, а потом угощал Шарли мятным чаем, который они пили, сидя бок о бок, как два старинных друга, понимающие друг друга без слов. Как-то раз, обрабатывая раны Шарли, Хасан сказал: «Знаешь, а я ведь мозабит[186] и бербер, так что не понаслышке знаю, что такое травля и ненависть в этой стране; если захочешь поговорить, я к твоим услугам, друг мой».

Благодаря заботе Хасана Франк и Розетта, поглощенные своей работой, даже не подозревали, что Шарли стал объектом травли, тем более что тот рассказывал, предупреждая неприятные вопросы:

– Мы сегодня играли в футбол, матч был круче некуда; я стоял на воротах и здорово приложился, когда брал мяч, но все равно доволен: наши выиграли благодаря мне!

А два месяца спустя, за ужином, Шарли, сидевший над тарелкой спагетти с тефтелями и эстрагоном, вдруг отложил вилку и объявил:

– Я больше не хочу ходить в школу.

– Почему? – спросила Розетта. – Тебе вроде там нравилось.

– Мне скучно. Я уже умею читать и писать, этого достаточно. Хочу получить какую-нибудь профессию. Могу работать с тобой на стройке.

– Есть профессии получше, чем рабочий на стройке. Это физически тяжело и плохо оплачивается.

– Ну, тогда буду делать что-нибудь другое, но в школу я больше не пойду.

– Мы еще об этом поговорим, – сказал Франк.

На следующий день он улетал на месяц в Москву в составе делегации, с заданием создать совместный комитет для того, чтобы удвоить добычу нефти на месторождении в Хасси-Мессауд, которую хотели довести до тридцати миллионов тонн в год, и утроить добычу газа в Хасси-Рмель. Эти два грандиозных проекта окончательно избавили бы Алжир от французской зависимости, но переговоры с русскими затягивались до бесконечности, и у Франка не было времени разбираться с душевным состоянием Шарли. Так же как и у Розетты, которой приходилось подменять заболевшего коллегу.

И тогда Шарли поставил их перед свершившимся фактом. Он устроился на работу к Хасану, который стал сильно уставать, страдал от болей в спине, да и просто хотел помочь мальчику избавиться от травли одноклассников. Прежде чем достигнуть соглашения, они долго и ожесточенно спорили о зарплате Шарли. Хасан начал с того, что это ему надо приплачивать, раз он берет Шарли к себе; потом заявил, что ничего не должен платить, так как даром учил его работе продавца, в которой тот ничего не смыслил; затем начал торговаться за каждый динар, крича, что молодежь потеряла вкус к труду и думает только о развлечениях. Наконец Шарли добился своего, сделав хозяину хитроумное предложение и приведя неотразимый довод: «Если я опоздаю хоть на одну минуту, то весь день буду работать даром. Если я не выполню работу, которую ты мне поручишь, – то же самое». На это Хасану возразить было нечего, тем более что Шарли привел ему последний, убойный довод: «Тебе нужен как раз такой помощник, как я: у меня есть воровской опыт, и теперь никто у тебя и горошины не украдет. Я знаю все приемы и хитрости жуликов: как незаметно взять с полки товар и уйти, не заплатив. И засеку вора быстрей, чем ты. Если у тебя украдут хоть один орех, можешь лишить меня зарплаты. Так что благодаря мне ты в конце концов будешь с прибылью».

* * *

Рождение ребенка – это всегда потрясение, но Анну никто не ждал, никто о ней не мечтал, к ее появлению никто не готовился; это вызвало всеобщий переполох, который породил нескончаемые семейные споры. Когда Мишель объявил отцу, что приютил на неопределенный срок дочь Сесиль и Франка, Поль и Мари, не дожидаясь закрытия магазина, поехали к Мишелю, чтобы посмотреть на малышку. Они тщетно пытались ее развеселить, вызвать у нее улыбку. Поль говорил голосом Фернанделя, но девочка даже не смотрела в его сторону.

– До чего она похожа на свою мать, просто копия! – заметил Поль. – Как вы собираетесь выходить из положения?

– Мы об этом еще не думали, – сказала Камилла. – Мишель все время в поездках, а я очень занята, но мы как-нибудь устроимся. Надеюсь, ее примут в детский сад в квартале Гобелен.