Земли обетованные

На Рождество, Пасху и некоторые другие из двенадцати главных церковных праздников тридцать монахов и послушников Черниговского монастыря присоединялись к крестному ходу Троице-Сергиевой лавры. Они выходили в пять часов утра в любую погоду, чтобы вместе с другими священниками лавры присутствовать на Божественной литургии, которая начиналась в половине седьмого. Даже самые невосприимчивые к красоте и самые пресыщенные среди них не могли остаться равнодушными к картине, словно пришедшей из Средних веков, которая возникла на крепостных стенах лавры и простиралась на два километра, в окружении рвов и башен, вынырнувших из утреннего тумана. Над стенами возвышались десятки разноцветных, серебряных и золотых куполов двух соборов, шести церквей и трех часовен, не говоря уже о прекрасном дворце, превращенном в храм, и об огромной голубой колокольне с часами. Монахи останавливались, утратив дар речи, потрясенные этим невероятным зрелищем, находя в нем новое подтверждение своей веры и доказательство существования Бога, вдохновившего на создание этого чуда. Они присоединялись к толпе, которая теснилась у ограды и сразу расступалась, чтобы пропустить их: тысячи верующих стекались на литургию в малый храм Троицы со слегка наклоненными наружу белыми стенами, за которыми хранятся глубоко почитаемые мощи Сергия Радонежского и фрески, поражающие воображение. Стоя среди священников и монахов, заполнявших собор, Павел в течение четырех часов пел, прикрыв глаза, молебен Богородице, читал псалмы, литании; его голос, смешиваясь с другими голосами, возносил благодарение Господу. Пение действовало как наркотик, евхаристический канон возносил их высоко над сводами, и благодаря этим священным молитвам, в которых они забывали самое себя, к ним сходило осознание, что Господь признает их своими детьми.

На исходе шестого года отец Павел был вызван к игумену, который поставил ему на вид, что тот пропустил вечернюю Божественную литургию. Павел объяснил, что ремонтные работы, которыми он руководит, теперь невозможны без его постоянного присутствия. Некоторые из них – например, заливку и разглаживание бетонных плит – прерывать нельзя, необходимо завершить операцию до того, как бетон «схватится». «Никаких оправданий не принимаю, ты здесь – чтобы служить Господу, а не отрекаться от Него».

Павел опустил голову, попросил прощения и организовал работу так, чтобы можно было без его участия выравнивать и облицовывать небольшие участки. Но и во время службы его все время отвлекали мысли о стройке, например: можно ли хорошо выровнять поверхность рядом с дверными коробками или места перехода будут бросаться в глаза? Его смутило, что он позволил нечистым мыслям завладеть им посреди службы, и он покаялся в этом на исповеди. Игумен предположил, что причиной тому стало утомление. Павел согласился: «Да, возможно». Несмотря на все усилия сосредоточиться, мысли Франка во время вечерни блуждали где-то далеко; он механически повторял слова молитвы, но сердцем был не здесь; и ночью, пытаясь понять, почему же больше не чувствует воодушевления, пришел к выводу, что бесконечные молитвы наскучили ему; трепет, испытываемый им от причащения, пропал, а от первоначального энтузиазма осталась только привычка. Это открытие испугало его, а потом он сказал себе: «У меня просто накопилась усталость; то же самое рано или поздно наступает в браке; я должен взять себя в руки, найти смысл в любви, которая привела меня сюда».

Павел попросил, чтобы его освободили от строительных работ, и полностью посвятил себя саду и обучению послушников, но среди этих молодых людей, просветленных и верующих, он еще острее чувствовал свое разочарование и задавался вопросом, не до́лжно ли ему покинуть монастырь. Он рассказал о своих сомнениях игумену; тот обсудил этот вопрос с митрополитом лавры, который вызвал Павла, уделив ему время для беседы. Павел признался: «Я не нашел то, что искал».

Митрополит спросил, живет ли еще Бог в его сердце, или он желает освободиться от своих обетов и вернуться в мир. Павел размышлял очень долго – митрополит уже подумал, что тот не расслышал вопрос, – а затем ответил:

– Я сын Божий и повсюду ищу свет.

– Ты так и не открекся от гордыни, тебе предстоит еще долгий путь. Тот, кто ищет Господа, не отрекаясь от себя полностью, не найдет Его, ибо Он один живет в нашем сердце. Тебе нужно подчиниться Его воле; посылаю тебя в далекий монастырь, где нужны трудолюбивые монахи. Там ты окажешься наедине с самим собой и сможешь обрести истинную веру.

* * *