Земли за Башнями

– Столь мощная магия сломала бы любого. А ты уже столько раз пропустил её сквозь своё тело. Мне доводилось биться со всеми своими подчинёнными, но только не с боевыми магами. Какая же безумная сила прошла мимо меня. Надеюсь, ты позволишь мне испытать её?

Лепестки мака сомкнулись, скрывая ангелов от последних крупиц лунного света. Диана склонилась к уху Лаэлуса и прошептала:

– Прошу, не двигайся.

Диана отпустила руку и плечо ангела. Какое-то время Лаэлус слышал лишь своё колотящееся сердце, а затем справа послышались шаги. Диана ступала по цветку практически бесшумно, но вот она обошла мага и встала перед ним. Послышался шелест крыльев, а затем томная женская речь, такая непривычная для суровой воительницы:

– Зажги свет, Лаэлус.

Заклинатель создал рассеявшую мрак сферу. Свет, отразившись от лепестков, приобрёл тёплый оранжевый оттенок. Перед Лаэлусом стояла Диана, закрывшись крыльями так, что на виду осталось только лицо. И маг увидел на этом лице вожделение.

Ангелша походила на фурию, на алчного суккуба, коими страшат священники. Она улыбалась с дразнящим самодовольством, осознанием своего чарующего великолепия. Склонив голову набок, Диана медленно развела крылья в стороны, открывая своё обнажённое тело.

У Лаэлуса спёрло дыхание от увиденного. От того, как стройная фигура идеально сочетается с воинским атлетизмом, как гладкая кожа сочетается с тонкими шрамами, как недостижимость полубогини сочетается с её доступностью. Диана стояла чуть в отдалении и сделала несколько шагов к Лаэлусу, демонстрируя, как соблазнительно двигаются её бёдра, как изгибается стан и как колышется грудь.

Диана остановилась и требовательно вздёрнула подбородок. Лаэлус пустил светящуюся сферу в свободный полёт, отбросил сумку и быстро снял с себя тунику. Только он откинул предмет одежды, как ангелша надавила ему на плечи и уложила на спину. Владея ситуацией, женщина обласкала партнёру грудь и плечи, после чего спикировала и слилась с Лаэлусом в поцелуе.

Диана жадно целовала заклинателя, одной рукой лаская его торс, а второй направляя его ладонь на своё бедро. Лаэлус был сбит толку, но вскоре неуклюжесть сменилась страстью, и сильные руки двинулись по женским изгибам. Мужчину пьянило великолепие лежащей на нём ангелши.

Неуёмной фурией Диана впивалась губами в губы Лаэлуса, затем осыпала поцелуями его шею. В какой-то момент женщина приподнялась на вытянутые руки и встала на колени. Она позволила партнёру пройтись ладонями по её бёдрам, животу и груди, чтобы затем вернуться к талии. Мужское естество было готово, и Лаэлус проник им в лоно Дианы.

И как только это случилось, ангелша медленно, но уверенно взяла партнёра за запястье, затем за второе. Властно, пусть и без усилия, Диана прижала руки Лаэлуса к ложу и сделала первый чувственный выпад. Лаэлус подался навстречу, но в своём положении много он сделать не мог. Диана же двигалась напористо, гибко и пламенно, этот акт всецело принадлежал ей.

А со временем ей будет принадлежать и Лаэлус.

Глава 40. Мост ржавых кольчуг

Утром Ратибор рассказал Игуну всё, что счёл нужным. О встрече с богами и об убийстве Кэрмедеи. Услышанное обескуражило Игуна, но Ратибор не мог ждать, пока товарищ разложит всё по полочкам. Турич подхватил секиру, закинул её на плечо и поторопил драконида.

Настало время перебраться через широкую реку. Сверившись с картой, товарищи в который раз убедились, что прямо на противоположном берегу стоит Манавун – порушенная столица симургов. Отсюда, впрочем, не видно было ни единого её шпиля.

Предвкушая окончание пути, Ратибор с Игуном ступили на мост. Стены и крыша отрезали путников от солнца, остался лишь свет, льющийся через редкие стрельчатые окна. Сущие бойницы, обрекающие на блуждания в полутьме.

Стоило пройти несколько шагов, как Ратибор с Игуном угодили в самое сердце бойни. Здесь состоялся первый удар Кэрмедеи, и здесь её жертвы лежали кучнее всего. Спасаясь от пернатого чудища, туричи бежали на запад, толпились и умирали по десятку за раз. Тел было не счесть, мертвецы лежали один на другом, порой в сплетении костей и доспехов нельзя было различить, где заканчивается одно тело и начинается другое.

Захоронить туричей было бы непосильной задачей. У кого-то хватило сил расчистить проход по центру, но и только. Узкая тропа петляла меж кучами убитых – тяжело было пройти, не задев очередной скелет.

– Ты правильно сделал, что убил эту тварь, – произнёс Игун.

– Зря я оборвал её жизнь так быстро, – мрачно ответил Ратибор. – Мне хотелось отплатить ей болью за всё, что она сотворила.

– Вряд ли это было в твоих силах. Да и что бы это изменило?

– В этом ты прав. Приберегу эту ярость для Джовиты.

Минуту товарищи прошли в молчании, нарушенным Игуном:

– Вчера я посоветовал тебе вспомнить о Рулаве. И в ту же секунду я подумал об Агамиде. Так зовут мою супругу.

– От воспоминаний мне стало легче. А тебе?

– Поначалу да.

– А потом?