Земля мечты. Последний сребреник

– Мне известно столько же, сколько и тебе. Почти. Но все говорит о том, что и он как-то связан с этим: имя, темное прошлое, свиньи, домашний скот, лунные фазы, даже скрещенные грабли. Я готов поставить все свои деньги до последнего цента на то, что дядюшка Артур и есть Иуда Искариот.

Эндрю некоторое время сидел молча, отказываясь верить своим ушам, потом сказал:

– Но ведь он живет в Сил-Биче. В «Праздном мире». Водит машину с электроприводом.

– И что?

Теперь настала очередь Эндрю пожать плечами. А в самом деле «и что?».

– И ты думаешь, он – что? – препятствует Пенниману в поисках монеток?

– Именно так я и думаю – он препятствует в поисках монеток кому бы то ни было. Ты знаешь, что Пенниман недавно побывал на Ближнем Востоке и как раз в то время, когда там случились все эти мистические штуки – дождь из мертвых птиц и течение Иордана вспять? Это тебе не напоминает невероятный прилив на прошлой неделе? Морских чаек на улице? Помнишь, что сказала Джорджия о психических эманациях в районе?

– Ты думаешь, они все еще здесь? В его комнате мы их не нашли. Если бы они там были, мы бы их нашли.

– Да, нашли бы. Он держит их не здесь – теперь не стал бы держать, зная, что мы его раскрыли. А где она, кстати? – Пиккетт дважды моргнул.

Эндрю моргнул ему в ответ.

– Пусть она будет моей маленькой тайной, ладно? Она в безопасности. А что насчет Пфеннига? И Маниуорта?

– Они были Смотрителями, как я и подозревал. Союзниками дядюшки Артура. И тетушки Наоми, насколько я понимаю. Она унаследовала сам знаешь что от покойного мужа. Тебе известна ее история. Но ей повезло. Она все еще жива.

– Потому что отдала эту чертову штуку мне!

Пиккетт пожал плечами. Потом вздрогнул, словно его продрал холодок, и шлепнул ладонью по коленям.

– Мне сейчас одна мысль пришла в голову, – сказал он. – Джонсон был прав тем утром в «Прихватке». Там же были свиньи – в Айове, в этой истории с коровьим пастбищем. Конечно, там были свиньи. И они забрали у того чувака монетку! Тебе это ни о чем не говорит? Я так или иначе не выношу этого негодяя. С его стороны это была просто счастливая догадка, бегство домой с закрытыми глазами. В общем, я пришел к выводу, что Пенниман отследил всех Смотрителей и безжалостно украл у них монетки. Расправился с ними, как расправился с Пфеннигом – я тебе о нем рассказывал. Робб нашел упоминание о двух монетах в Апокрифе. Они так и не были обнаружены после неудачной попытки Агасфера повеситься. Их зарыл в землю сострадательный священник на земле горшечника[92], упоминаемой в Евангелиях. Нет сомнений, что третья монета в животе той рыбы в Саунде. Как она туда попала – понятия не имею. И знаешь что? Готов спорить: этой рыбы больше в Саунде нет. Она покинула те места и направилась на южное побережье. Или покидает.

Нам не остается ничего иного, кроме как предположить, что с тех времен остальные монеты, разбросанные по всему миру, всплывали в самых разных местах и творили свои злодеяния. Именно монеты удостоили бессмертием Иуду Искариота. Они наделены такой способностью. Он попытался повеситься, но не смог, и тогда обрек себя на вечное покаяние. Его миссия длится вот уже две тысячи лет.

– Но он выглядит таким счастливым, таким веселым – ездит по газонам и все такое. Ты не думаешь, что этот обрывок веревки у него на стене…

– Конечно, думаю. И почему бы ему не быть счастливым? Он ведь перековался, верно? Он каждый день просыпается с определенной целью. Он добивался умеренных успехов, проводя в жизнь огромный и сложный план… но теперь успехи кончились. Потом его людей стали убивать, и тут появляется Пенниман, кладет себе в карман одну монетку здесь, две – там…

– У него на это ушло, вероятно, не одно столетие. Сколько ему может быть лет? Сколько лет может быть любому из этих Смотрителей? Я представляю себе, с каких времен начинается бессмертие дядюшки Артура, но почему остальные из них?

– Я не уверен, но думаю, что, даже владея двумя монетами, можно добиться такого эффекта. И потом есть еще и рыбий эликсир, разве нет? У меня тут имеется несколько ниточек, которые пора разматывать, включая и твоего азиата с Толедо-стрит.

Эндрю застонал.

– Хотелось бы и мне поучаствовать. Но кафе и все другие дела… – Он широко раскинул руки, показывая в сторону плиты. – А если я опять буду отлынивать, то Роза меня убьет. Она уложит мои вещи в чемодан и оставит его на крыльце. И потому мне придется возложить роль спасителя мира исключительно на тебя.

– Напротив, – серьезно сказал Пиккетт. – Насколько я понимаю, мир покоится на плечах последнего Смотрителя.

– Последнего Смотрителя?

– Никому об этом не говори.

– О, – сказал Эндрю. – Да. Неудивительно, что я чувствую себя усталым. Нелегка работа Атласа.

Но сказал он эти слова без всякого юмора. Все происходящее и не пахло ничем смешным.

Пиккетт посмотрел на лицо друга.

– Подойди на секунду-другую к окну. Давай посмотрим, что делается у нас на улице.