Земля обетованная. Пронзительная история об эмиграции еврейской девушки из России в Америку в начале XX века

Я даже опешила от такого заявления. Я и не задумывалась о природе этого занятия. Мне просто нужны были деньги, чтобы заплатить за аренду. Я бродила по многокилометровым каменным коридорам, не понимая, почему это дело считалось недостойным, и всё же не хотела продолжать его, поскольку во мне зародилось сомнение. Поглощённая своей новой проблемой, я столкнулась с посыльным, и, когда я оглянулась назад, чтобы извиниться перед ним, налетела на мягкого, как подушка джентльмена, выходящего из лифта. Я уже собиралась покинуть здание навсегда, когда увидела открытую дверь в офис. Это была первая открытая дверь, которая встретилась мне с утра, а было уже за полдень, и для меня это был знак продолжать. Я не должна сдаваться так легко.

Мистер Фредерик А. Стронг был один в офисе, украдкой ковыряя в зубах зубочисткой. Он только что вернулся с обеда. Он добродушно выслушал меня.

«И каковы ваши комиссионные, могу я узнать?» – это было первое, что он сказал.

«50 центов, сэр».

«Ясно, вот что я собираюсь сделать. Подписка мне не нужна, но я дам вам четвертак».

Если я и не покраснела, то только потому, что это мне это было не свойственно, но мне внезапно перехватило дыхание. В горле застрял ком, на глаза наворачивались слёзы. Прав был тот мужчина, который сказал, что нехорошо ходить по офисам. Меня приняли за попрошайку: незнакомец предложил мне деньги ни за что.

Я не могла вымолвить ни слова. И направилась к выходу. Но мистер Стронг вскочил и остановил меня.

«О, не уходите так!» – крикнул он. «Я не хотел вас обидеть, честное слово, не хотел. Прошу прощения. Я не знал… понимаете… не хотите ли присесть на минутку, отдохнуть? Очень мило с вашей стороны».

Мистер Стронг так искренне извинялся, что я не могла ему отказать. Кроме того, я действительно чувствовала слабость. Я была на ногах с самого утра и не обедала. Я села, и мистер Стронг заговорил. Он показал мне фотографию своей жены и маленькой дочки и сказал, что мне обязательно нужно с ними встретиться. Очень скоро мы разговорились, и я рассказала мистеру Стронгу о Латинской школе, и, конечно же, он спросил меня, не француженка ли я, так всегда поступают люди, когда хотят сказать, что у меня иностранный акцент. Так и зашла речь о России, и мы так увлечённо беседовали, что оба подпрыгнули от удивления, когда очаровательная молодая леди в красивой шляпке вошла, чтобы забрать свободную пишущую машинку.

Мистер Стронг представил меня очень формально, поблагодарил за интересный час и пожал мне руку у двери. Я не добавила его имя в свой короткий список подписчиков, но сочла куда большим достижением то, что нашла друга.

Дальнейшее навязывание подписки в этом здании привело бы лишь к разочарованию. Я вышла на ревущую Тремонт-стрит, прошла через парк Бостон-Коммон, где деревья всё ещё были зелёными, а листва гутой. Я немного отдохнула на скамейке, размышляя, куда бы отправиться дальше. Судя по часам на церкви Парк Стрит, было уже больше двух пополудни. Непростой выдался денёк, но завершать работу было ещё слишком рано, у меня в кармане было всего полдоллара собственных денег. Была суббота – вечером придёт домовладелица. Я должна заработать ещё немного.

Я пошла по улице Коламбус-авеню, излюбленному маршруту велосипедистов в то время. Велосипедные магазины вдоль всего пути казались мне многообещающими. Люди там не казались такими занятыми, как в офисном здании, по крайней мере, они будут вежливы.

Нельзя сказать, что они были невежливы, но от подписки отказывались. Газета «Сёрчлайт» была не нужна ровным счётом никому. О ней никогда не слышали, смеялись над ней и ни за какие деньги не желали её покупать.

Я и сама начала терять веру в газету. Мне надоело твердить её название. У меня начала кружиться голова. Я перестала заходить в магазины. Я шла вперёд, глядя в никуда. Мне хотелось вернуться, пойти домой, но я не делала этого. Назло самой себе. Я шла вперёд вдоль улицы. Я не знала, куда она меня приведет. Мне было всё равно. Всё было ужасно. Я буду идти до самой ночи. Я заблужусь. Я упаду в обморок на чужом пороге, а утром меня найдут мертвой и будут жалеть.

Захватывающе, не правда ли! У приключения даже может быть счастливый конец. Я могу упасть в обморок у дверей дома богатого старика, который примет меня и прикажет своей экономке ухаживать за мной, как в сказке. В бреду – конечно же, у меня будет лихорадка – я буду бормотать о домовладелице, и о том, как я пыталась заработать деньги на аренду, а старый джентльмен будет протирать очки от слёз жалости. Затем я очнусь и жалобно спрошу: «Где я?». И когда я окрепну, после восхитительно долгого выздоровления, старый джентльмен отвезёт меня на Довер-стрит – в карете! – и наша семья воссоединится, мы будем смеяться и плакать вместе. Старый джентльмен, разумеется, незамедлительно предложит моему отцу должность своего стюарда, и мы все станем жить в одном из его домов, окружённом садом.