Земля обетованная. Пронзительная история об эмиграции еврейской девушки из России в Америку в начале XX века

О, какие возвышенные мысли посещали меня! Как глубоко я ощущала грандиозность и мощь пейзажа! От горизонта до горизонта тянулось бесконечное пространство, громадные вздымающиеся волны постоянно меняли форму – то перед моим взором представала зыбкая холмистая равнина, то возникала и скрывалась из вида цепь величественных горных хребтов; и вдруг вдалеке мне виделся город со шпилями, башнями и исполинскими зданиями; но в основном это была огромная масса неясных форм, сцепившихся в яростной схватке друг с другом, они вскипали и брызгали в гневе пеной; свинцовое небо, несущее груды мрачных туч, плыло и колыхалось вместе с волнами, почти их касаясь, как мне казалось; кроме нашего корабля вокруг не было ничего; глубокий и степенный рокот моря, звучал так, словно все голоса мира превратились во вздохи и слились в один скорбный стон – ощущение присутствия этих вещей было настолько острым, что я испытала благоговение – сладостное и мучительное, волнующее и согревающее, глубокое, спокойное и беспредельное.

Я представляла, что осталась одна посреди океана, и Робинзон Крузо казался мне очень реальным. Иногда мне было одиноко. Я не чувствовала человеческого присутствия, ощущая лишь море, небо и нечто непостижимое для меня. И когда я слушала его торжественный голос, я думала, что нашла друга, и знала, что люблю океан. Казалось, что он не только снаружи, но и внутри меня, он часть меня, и я задавалась вопросом, как я жила без него, и смогу ли я когда-нибудь расстаться с ним.

И так страдая, боясь, размышляя и радуясь, мы всё ближе и ближе подбирались к заветному берегу, пока славным майским утром, через шесть недель после нашего отъезда из Полоцка, перед нашим взором не предстала земля обетованная, и мой отец не заключил нас в свои объятия.

Глава IX. Земля обетованная

После столь удачной переправы через океан, передвижение по terra firma[9] не должно было составить для меня никакого труда, в конце концов, эта среда для меня более привычна. Тем не менее, трудности возникли именно здесь. Я ни секунды не сомневалась, прежде чем сделать свои первые шаги по американской земле. Сомневаться не было времени. Самый невежественный иммигрант, сойдя с корабля, продолжает здороваться и отвечать на приветствия, есть, спать и вставать согласно обычаям своей собственной страны, при этом его исправляют, наставляют или смеются над ним, будь то друзья, которым он небезразличен, или незнакомцы, которым до него нет никакого дела, и таким образом он приобретает опыт жизни в Америке. Это спонтанный и всесторонний процесс, как и воспитание ребенка в кругу семьи. И хотя даже самая глупая няня способна внести свою лепту в достижение результата, никто не ожидает, что кто-то из членов семьи станет анализировать этот процесс, и менее всего этого ждут от очаровательного ребёнка. Мудрая, одинокая, незамужняя тётушка или любой иной свидетель, столь же отстранённый и понимающий тонкости психологии, способен проследить мириады усилий, с помощью которых маленькому Джонни или Нелли удаётся крепко ухватиться за разрозненные части огромной игрушки – жизни.