Земля под копытами

— Послушай, я была почему-то уверена, что ты никогда не позвонишь, — торопливо сказала женщина, словно боялась, что я могу положить трубку. — Я ждала твоего звонка вчера, но ты не позвонил, и я была уверена, что ты уже не позвонишь. Извини, я такая суеверная. Разве ты не знал, что мой Прагнимак уехал? А завтра он возвращается, я жду телеграмму, слава богу, он всегда предупреждает о своем возвращении…

Женщина засмеялась. Телефонные провода бережно донесли до меня ее смех: она очень красиво, музыкально смеялась. Я молчал: фамилия заместителя директора просто ошеломила меня.

— Почему ты все молчишь? Я щебечу, щебечу, а ты помалкиваешь. Почему ты не звонил мне вчера?

Я прокашлялся:

— Вчера меня не было в Киеве…

— А куда ты ездил? Далеко? Ты, наверное, простудился, я слышу — кашляешь? Тебе нужно немедленно лечь в постель и выпить горячего чаю с малиновым вареньем. Слушай, где ты мог так простудиться? Может, в автобусе сидел у открытого окна? Или ты ехал поездом?

— Летел на крыльях… Но меня хорошо укутали. Было даже душно, — сказал я и невесело пошутил: — Но теперь все хорошо, и я снова в своей уютной квартирке.

— Ты звонишь из дома?

— Конечно, из дома, — помедлил я. — Встретимся?

— Но уже поздно, и ты простужен, — неуверенно сказала трубка. — И тебе далеко ехать. Я боюсь за твое здоровье. А ты сердишься.

— Я не сержусь, — ответил примирительно. — Но я и не простужен. Так, легкая усталость. И немного горло.

— Тогда приезжай, я сама буду тебя лечить. Где мы встретимся?

— Где тебе удобней. Минут через сорок я буду в центре.

— Послушай, а может, и вправду не нужно? Ты разочаруешься. Тогда ты меня даже не рассмотрел как следует, и, наверно, уже забыл. — Она засмеялась, и тут я понял, в чем особая привлекательность ее смеха: он был очень искренним. — Нет, правда. Ты даже не узнаешь меня. Я старая и некрасивая.

— Что ты, — несколько растерянно улыбнулся я. — Почему же я тебя не узнаю? — И добавил: — Так быстро я женщин не забываю. Где же нам встретиться?

Я вышел из дома, нарочно не выключив в комнате свет: думал о своем позднем возвращении. Метнулся на остановку троллейбуса. Уже в троллейбусе начал анализировать ситуацию. Сейчас никто не мог помочь мне, кроме меня самого. Итак, Петро возлагал на это знакомство особые надежды. А то, что в блокноте не было имени и даже инициалов, означало, что знакомство он хотел сохранить в тайне. Впрочем, для меня это уже не тайна. Женщина, с которой я только что разговаривал, — жена Прагнимака. Недавно Харлан рассказал мне, что был в гостях у знакомых, ради которых он пожертвовал своим любимым футболом. Значит, дело было действительно серьезное. Выслушав его, я равнодушно поинтересовался, отчего у него на лице такая загадочная улыбка.

— Ко мне в сеть попала большая щука. Честное пакульское, я даже не смел надеяться. Собственно, я знал, кого ловил, но чтобы так скоро… Но тут исключительная психологическая ситуация: щука сама стремилась в сеть. Такой парадокс: щука исподволь уже давно готова попасть в сеть и охотно дает себя поймать. Мудрость рыбака в том, чтобы знать, как закинуть невод и когда…

— Честное пакульское, — сказал я, передразнивая Петра, — я ничего не понимаю.

— Потому что ты никогда не жил на Печерских горах, — Петро холодно засмеялся.

Это был наш последний разговор. Итак, у знакомых Петро встретился с женой Прагнимака, в то время как заместитель директора был в командировке.

Зная, как легко Петро завоевывает женщин, я мог достаточно точно вообразить этот важный для него вечер. Конечно, Харлан добился, чтобы его познакомили с женщиной, которая ему приглянулась, хотя интересных мужчин было приглашено достаточно и без него. В начале знакомства Харлан своей напористостью скорее отталкивал от себя женщин, нежели покорял их. Нужно было сойтись с Петром ближе, чтобы запутаться в его паутине. Он не очаровывал женщин, он затягивал их в свой фантастический мир, где было все: и наивная пакульская вера в себя, и обаяние, и страсть, и поставленные с ног на голову принципы, и… Одним словом, Петро ждал ее на лестнице, он сказал какую-то шутку, она ответила, он попросил разрешения ее проводить — тут-то щука и поплыла в сеть.

Поднявшись на Крещатик, я пошел по улице Свердлова вверх и свернул в скверик на углу Пушкинской. Она шла мне навстречу, как и условились, в светлом летнем пальто и с белой сумочкой в руках. Скверик был пуст. Я молча поклонился, и мы пошли рядом.

— Ты еще не забыл, как меня зовут? В другой раз, если трубку возьмет муж, спрашивай меня официально: «Попросите, пожалуйста, Олену Владимировну». Мне с работы звонят часто. Прагнимак ничего не заподозрит.

— Сегодня такой день, что можно забыть и собственное имя. Но твоего, я, конечно, не забыл.

— У тебя даже голос изменился. И весь ты какой-то не такой.