Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

На востоке наш тоненький слой сначала оказывается погребенным под все более молодыми слоями мела, а затем, когда зеленая полоса на карте сменяется полосами других цветов, он также залегает и под более молодыми породами — слабо литифицированными песками и глинами третичного периода[18]. В центре Лондона у поверхности находится (кто бы мог подумать) лондонская глина, а наш миллиметровый слой залегает примерно на глубине в четверть километра, намного ниже лондонского метро; туда можно добраться, лишь пробурив глубокие скважины.

Дальше к востоку, под Северным морем, слой опускается еще глубже — примерно на 2 км, поскольку кора там сильно просела, и даже последняя пара миллионов лет представлена напластованиями мощностью в полкилометра. А затем наш слой благодаря тектоническому эскалатору поднимается, выходит на поверхность во Франции и далее пересекает Европу.

Так он и продолжает свой путь, этот слой, местами залегая под землей (глубоко или неглубоко) местами паря над современным ландшафтом, как призрачный слой, помещенный воображением геолога в трехмерное пространство, откуда он давно и навсегда был стерт. А соединяет оба мира — подземное царство и воздушное царство призрачных слоев — выход на поверхность, единственная плоскость, где выбранный нами слой пересекает современную поверхность суши. Именно здесь его можно увидеть, измерить, простучать геологическим молотком, отобрать образцы фоссилий или минералов.

Там, где в древности находились сеноманские вулканы, этот слой будет сопряжен со слоями пепла и лав. В других местах он попадет в тектоническое подобие крушения поезда, оказавшись в ловушке между двумя сходящимися континентами. На западном побережье Северной Америки существовали отложения верхней части мелового периода, которые разделили эту участь: они были погребены на глубине 30 км, а затем снова подняты на поверхность, превратившись в сваканские гнейсы Каскадных гор.

Впрочем, по большей части эта порода остается подчеркнуто осадочной, как правило, представляя собой типичный глубоководный мел. Однако на тех участках моря, которые были мельче и ближе к суше, дно могло быть покрыто песком, а не известковым илом, и там будут найдены морские песчаники. Далее, если продолжать прослеживать сеноманские слои по всей стране, можно в конечном итоге добраться до берега этого древнего моря и наткнуться на ископаемые дельты, речные равнины, пляжи. В мире существует всего несколько раннесеноманских дельт. Одна из них находится на Аляске, другая — в Альберте, третья в Техасе (где и были обнаружены окаменелые почвы). Дельту в Вайоминге окрестили красивым именем Бель-Фурш фронтирской формации, а дельта в испанских Кантабрийских горах получила еще более красивое название — Сантильяна. Сеноманская дельта есть и в Южной Австралии, но она расположена под водой, в прибрежной акватории; еще один возможный экземпляр находится в Польше под Карпатскими горами.

Итак, вполне вероятно, что в будущем аналогичные дельты человеческой эпохи выйдут на поверхность. Насколько характерен будет этот деформированный тектоническими процессами лоскутный планетарный слой — свидетельство существования людей? Если он окажется практически таким же, как тысячи и миллионы выше-и нижележащих слоев, то не привлечет особого внимания наших инопланетых исследователей. И тогда они смогут обнаружить руины империи людей лишь нечаянно, благодаря удачному удару молотка будущего геолога по одному из бесчисленных пластов. В таком случае велика вероятность, что будущие колонизаторы Земли так и не узнают о предшествовавшей им бессовестной, колонизаторской, разумной цивилизации — то есть о нас.

Но империя людей не может являться лишь кратким эпизодом, после завершения которого, то есть после нашей гибели, жизнь на планете вернется в обычное русло. Человеческое наследие, скорее всего, не будет похоже на руины Ангкор-Вата — заброшенные, оккупированные джунглями и через несколько тысяч лет полностью поглощенные природой. Наше существование — это рубеж, переходный период между миром до людей и тем, что будет после. Ибо воздействие человечества оказалось столь велико, что мы уже изменили историю Земли. Мир, в буквальном смысле этого слова, никогда не будет прежним. Вопрос в том, каким образом будет задокументирована эта революция.

Биологический сигнал

В геологическом здесь и сейчас наблюдается волна биологического вымирания. В настоящее время она нарастает, совершенно независимо от каких-либо сомнений, высказываемых по этому поводу. Неумолимо уничтожаются тропические дождевые леса, сплотившие под своими знаменами целое поколение экологических активистов. Большая их часть исчезнет меньше чем за столетие. Обречены на скорую гибель миллионы видов лемуры, попугаи, жуки, лягушки, пауки, орхидеи, ягуары. Многие тысячи уже ушли в небытие, причем большинство — до того, как ученые-люди смогли их найти, описать, дать им имя.