Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

А когда эта работа завершится, необходимо будет многократно повторить весь процесс с образцами из целой последовательности слоев. Ведь один образец пыльцы помогает реконструировать лес лишь на один момент геологического времени, словно неподвижный кадр из фильма, а чтобы продемонстрировать, как менялся этот лес в продолжение определенного промежутка, требуется много образцов.

Последовательности ископаемой пыльцы, извлеченной из отложений, оставленных ныне исчезнувшими озерами и реками, использовались для составления схем развития ледниковых периодов. В хорошо изученных регионах, таких как Центральная и Северная Европа, а также Северная Америка, ученым удалось выявить множество климатических перипетий и показать, как распространялись и занимали территории только недавно освободившиеся ото льда прежде всего тундровые травы, затем березовые леса, сосны, дубы, другие теплолюбивые деревья, а потом вновь оттеснялись надвигающимися ледниками. Леса сменявших друг друга межледниковий в целом похожи друг на друга, но различаются особенностями индивидуального развития. В начале одного потепления бывает широко представлен граб; на пике другого оспаривают господство вяз и дуб. Если осторожно и терпеливо фиксировать последовательное изменение распространенности этих типов деревьев, получится мерцающая вереница кадров — своего рода фильм, повествующий о продвижении и отступании лесов в непрерывно трансформирующемся ландшафте.

Историю влажных тропических лесов реконструировать несколько сложнее. Это огромные, до сих пор большей частью неисследованные пространства; еще ожидают исчерпывающего изучения сегодняшняя тропическая флора и фауна, не говоря уже об ископаемой. Простой анализ пыльцы (как современной, так и древней) является нелегкой задачей — не в последнюю очередь из-за колоссального разнообразия растений во влажных тропических лесах (откуда следует, что исследователь должен научиться распознавать гораздо больше видов пыльцы), а также из-за их склонности к опылению насекомыми, а не ветром, что обусловливает меньшее количество пыльцы у каждого отдельного растения. Тем не менее ясно, что эти леса также реагировали на климатические изменения ледникового периода: когда с наступлением ледяных щитов климат сделался немного прохладнее и заметно суше, они не исчезли полностью, а уступили место лугам и сократились до изолированных участков.

Примерно 10 тысяч лет назад, по завершении последнего отступления ледников, в разных уголках Европы и по всему Средиземноморью в хронике пыльцевых спектров начали вскоре фиксироваться новые закономерности: исчезновение лесных сообществ, притом что климат оставался теплым, и их замещение лугами; доказательства нарушения почвы, усматриваемые в распространении сорных растений — крапивы, чертополоха, подорожника. Также в это время впервые появляется пыльца несомненно культурных растений — злаков, хотя зачастую ее трудно выявить, поскольку злаки обычно самоопыляются и им не нужно распространять свою пыльцу на большие расстояния.

Для нас это безошибочный признак того, что растущее население начало переходить к оседлости и отказываться от прежнего образа жизни, основанного на охоте и собирательстве. И одновременно с этим имело место первое серьезное воздействие человека на ландшафт: постепенное уничтожение обширных европейских лесов. Нынешний облик Европы кардинально отличается от ее первобытного состояния, и это различие отчетливо видно по пыльцевой летописи, сохранившейся в осадочных слоях на дне прудов и озер, а также в иле, скопившемся на прилегающих участках морского дна, поскольку пыльца способна на широкое и дальнее распространение. И этот процесс, протекавший в течение нескольких тысяч лет в Европе и в течение последних двух столетий в Северной Америке, в настоящее время охватывает Африку, Южную Америку и Азию, где на смену вырубаемым лесам приходят пастбища и пахотные угодья.

Безошибочный показатель будущего? Что ж, возможно. Леса мира, особенно на протяжении последних нескольких миллионов лет, испытывали на себе последствия резких климатических колебаний ледниковых периодов. Когда в межледниковья климат становился более теплым и влажным, они, как правило, увеличивались. С наступлением оледенения становилось прохладнее и суше, и леса сокращались, уступая место лугам. Так почему эта смена одного вида пыльцы другим в мировых слоях не может быть просто результатом естественных изменений в климате?

Здесь наши будущие палеонтологи (которые, мы полагаем, разработают, подобно нам, методы извлечения ископаемой пыльцы из горных пород и ее изучения), скорее всего, заметят, что этот конкретный наплыв луговой пыльцы не следует схеме изменений растительного покрова, характерной для предыдущих оледенений. Они, к примеру, смогут увидеть, что в данном случае глобальное обезлесение происходило не по мере похолодания, а, скорее, по мере потепления климата.