Однако что, если вымирание, которое ныне набирает силу, охватит, скажем, половину видов в мире? А наш избыток углерода обусловит некоторые серьезные эффекты положительной обратной связи, такие как потепление на океанском дне и в континентальных зонах вечной мерзлоты, вызвав гигантские выбросы метана в атмосферу, что еще больше повысит температуру? Мы почти наверняка потеряем почти все ледники, вернемся в парниковый мир юрского периода, а зрелищная морская трансгрессия затопит большую часть суши. Тогда, вероятно, будет тяжело снова, даже в срок, измеряемый в геологических масштабах, нарастить ледниковые щиты, пусть к этому времени люди вынуждены будут в большинстве своем исчезнуть со сцены.
Тогда антропоцен, соперничая по размаху изменений с юрской системой, потянет по меньшей мере на период. Пожалуй, если мы как следует постараемся, то сможем потягаться с юкатанским метеоритом или с таинственными силами, почти ровно четверть миллиарда лет назад едва не удушившими океаны Земли и не уничтожившими приблизительно 95 % биологических видов, после чего палеозойской эре наступил конец.
Научная фантастика? Хорошо бы это было так, неважно, что подобные изменения гарантируют человечеству и всем его памятникам прекрасную летопись окаменелостей. Однако сейчас уже можно делать ставки на то, что антропоцен заслужит по крайней мере статус геологического периода. Те, кто не окончательно зациклился на нашем бессмертии, могут поставить перед собой разумную промежуточную цель: очень, очень постараться, чтобы антропоцен не перерос уровень эпохи. Это попросту может спасти несколько миллиардов человеческих жизней.
Каковы бы ни были масштабы воздействия человечества, возможно, не столь уж очевидно, что они были вызваны местной, более или менее разумной цивилизацией. Массовые вымирания, повышение уровня моря, выбросы углекислого газа — все это случалось в истории Земли и раньше, по совершенно естественным причинам. Общемировое перемещение видов перед вымиранием, пыльца массово выращиваемых зерновых культур — ну, это вообще может показаться странным. Однако геологи Викторианской эпохи выдвинули гипотезу сети сухопутных мостов, чтобы объяснить появление очень похожих динозавров на очень разных континентах, прежде чем пришло понимание того, что сами континенты, на которых жили эти динозавры, расходились и сливались в новые структуры.
Можно представить, как наши будущие летописцы начнут все больше и больше осознавать необычайность этого конкретного события и сочинять гипотезы, объясняющие все эти странные и загадочные нюансы. Они станут искать доказательства — и в конце концов найдут их. Где-то непременно отыщется слои возрастом сто миллионов лет, который будет выходить на поверхность и одновременно представлять собой, скажем, часть дельты, на которой некогда стоял город. Для будущих палеонтологов это явится ошеломляющим открытием, сродни обнаружению Уолкоттом бёрджесских сланцев столетие назад. Тогда-то и наступит самое интересное.
Следы
У нас только и разговоров, что о новом открытии. Возможно, не стоит так уж удивляться, учитывая поразительно сложную жизнь этой планеты. Кроме того, мы замечали некоторые признаки и ранее, но не были уверены; формы здешних окаменелостей так разнообразны и зачастую так загадочны... И все же теперь сомнений не осталось. На земной поверхности зародилась (или появилась) и обосновалась организованная культура. У нас еще мало данных, и в настоящее время мы ведем раскопки. Похоже, она была чрезвычайно недолговечной. Это место, скорее всего, вообще не было бы обнаружено, не окажись оно связано с одним из случаев нарушений в залегании слоев, который мы пытались интерпретировать.
Какие окаменелости вы создали сегодня? Если в вашем представлении окаменелость — это скелет динозавра в вестибюле музея, вы можете решить, что у вас не будет возможности стать окаменелостью прежде, чем вас похоронят. Однако производство фоссилий — это куда проще, чем кажется. Например, вы можете вносить свой вклад в потенциальную летопись ископаемых каждую среду вечером, когда оставляете мусорный контейнер в конце подъездной дорожки. Люди обладают способностью постоянно порождать потенциальные окаменелости: например при каждом испражнении или прогулке по парку