Земля теней

Ну, так и что с того? Рок в любом случае сбежит, одно убийство вполне насытит его мстительность. Что касается самой Джоанны – да разве не лучше для нее умереть, чем продолжать такую жизнь?! Смерть была бы сладка, если бы ею она спасла человека, которого любила больше всего на свете. Она уже принесла ради него немало жертв – но последняя будет самой легкой: Генри поймет, до какой степени она была ему предана, будет с нежностью вспоминать о ней, а когда-нибудь они воссоединятся за пределами небытия… А быть может, Провидению будет угодно вмешаться и спасти их обоих: она успеет предупредить Генри, или сможет успокоить и увести своего мужа…

Джоанна умирала от страха за Генри, разум ее метался в поисках плана спасения, однако времени на раздумья у нее не было: следовало действовать немедленно. Джоанна вскочила с постели, подбежала к разбитому окну и громко закричала, зовя на помощь. Крики ее эхом разнеслись в безмолвном воздухе, но единственным ответом на них был лай собаки.

Она помнила, что на каминной полке лежали спички: нащупав их, она зажгла свечу и внимательно осмотрела комнату. Дверь оказалась заперта снаружи, выбить ее не стоило и пытаться. Зато за разбитым окном до сих пор стояла лестница, приставленная Роком…

Окно было забрано тремя железными прутьями, заделанными в кирпичную кладку наверху и привинченными к дубовой раме внизу. Рок пытался их вырвать в приступе ярости, не смог, но центральный прут оказался расшатанным. Если бы Джоанне удалось выбить его из гнезда, то она смогла бы выбраться в образовавшуюся дыру.

Возле камина стояла в специальной подставке старинная тяжелая кочерга. Схватив ее, Джоанна подбежала к окну и стала бить по нижней части центрального прута изо всех сил. Вскоре крепления ослабли – прут теперь свободно двигался в гнезде, однако выбить его полностью у Джоанны не получалось. На мгновение она растерялась – но тут же нашла выход. Вставив кочергу между прутьями, она использовала ее в качестве рычага и стала изо всех сил дергать ее. На третьем рывке кочерга неожиданно поддалась, Джоанна сильно ободрала руку о кирпичи оконного проема – но прут, выдернутый из нижнего гнезда, просто выпал из каменной кладки и со звоном упал на пол.

Путь к свободе был открыт, оставалось только переодеться. Джоанна, всхлипывая от боли в раненой руке, торопливо надела плащ и шляпу. В голове промелькнула мысль: в этом же наряде Рок разыскал ее в Лондоне… Быстро спустившись по лестнице, Джоанна со всех ног бросилась через сад к пустоши. Она боялась, что оставшаяся в живых собака погонится за ней – но та не появлялась: видимо, труп второго пса, так и валявшийся у ворот, отпугивал ее от дома.

Оказавшись на пустошах, Джоанна безошибочно направилась к руинам Рамборо, до которых было примерно три четверти мили. Ночь была ясной и довольно теплой, но плывущие по небу облака время от времени заслоняли полумесяц, стоявший низко над горизонтом – и тогда по всему пространству болот бежали огромные черные тени… Путь Джоанны пролегал мимо зарослей тростника, в которых шуршал ветер и сонно перекликивались гнездящиеся на болоте птицы. Вокруг было совершенно пусто; она не видела ни одного живого существа, и ощущение этого всеобъемлющего одиночества давило на Джоанну куда сильнее, чем страх смерти, которой она искала… Мир живых все еще был с ней, его события и несчастья все еще трогали ее сердце – но перед Джоанной уже маячила иная, незримая пустыня, на краю которой она оказалась; страх перед ней лишь едва касался души Джоанны, и она почти не думала о том, что должно было произойти в самое ближайшее время. Эти ужасы были еще впереди.

Она миновала болота и остановилась на самой границе, разделявшей их и гребень утеса. Впереди был виден отблеск океана, вилась белой лентой дорога, и сумрачные очертания руин Рамборо смутно вырисовывались даже на фоне ночного неба. Джоанна пошла медленнее, нетерпеливо оглядываясь по сторонам: она надеялась увидеть того, кого искала. Однако все было напрасно – тишина и пустота царили вокруг.

Наконец, она остановилась на обочине дороги: аббатство находилось примерно в двухстах ярдах от нее. Джоанна прислушалась, напряженно вглядываясь в тени. Ничего не было слышно, кроме плеска моря, шуршания трав и изредка – вскриков одинокой чайки, вылетевшей на ночную охоту.

Только теперь, в этой тишине, Джоанну охватил страх смерти. Вся ее жизнь предстала перед ней в картинах, полных изумительно точных деталей. По большей части, эти картины трудно было назвать радостными или приятными, но все же страшно было думать, что и им скоро придет конец. По крайней мере, они были населены живыми людьми и происходили в понятном и знакомом мире – тогда как то, что лежало за их пределами, было неподвластно разуму человеческому.

Потом Джоанне вдруг пришло в голову, что ей не годится умирать: до того момента, как умер ее ребенок, она была не слишком религиозна и в последнее время больше думала о собственных несчастьях и о потерянном навсегда любовнике – чем о спасении своей бессмертной души.