Земные наши заботы

Однако вернемся к парам. Терентий Семенович Мальцев мог бы с

удовлетворением сказать: все, я добился, чтобы колхоз «Заветы Ленина», чтобы

все хозяйства Шадринского района и даже всей Курганской области имели то

количество паров, какое нужно, — до 20 процентов пашни! Так он и сказал

поначалу. Но вскоре выяснилось, что соблюсти эту норму никак не удается.

Почему?

Задавшись этим вопросом, Мальцев докопался и до причины. Не в агрономах

было дело и не в «районщиках» — будем к ним объективны. Дело в существующем

порядке планирования. До сих пор водится так: прежде всего, будь добр,

запланированную площадь засей, а остальное можешь оставить под пар. Что под

него остается, мы уже говорили. Нет, считает Мальцев, для пользы дела надо

поступать наоборот: сначала отвести земли под пар, а потом размещать посевы.

И снова писал, добивался, убеждал.

— Нельзя забывать, что пар готовится для завтрашнего урожая, а завтрашний

день обязательно, станет днем сегодняшним, — говорил он тем, кто предпочитал

жить заботами сегодняшними. Ну, а что касается завтрашнего дня, то ах как

хочется нам думать, что завтра засухи все же не случится.

Что и говорить, заманчиво, конечно, собрать высокий урожай с большей

площади. И собираем, когда погода поблагоприятствует. Но очень горько и

трудно бывает, когда засуха обрушивается на широкие хлебные нивы и сбор

зерна резко падает.

— А еще Сократ говорил, что лучше каждый год иметь достаточное количество

хлеба, чем то его много, то слишком мало. Поэтому разумнее поступать так,

чтобы эта разница и эти колебания были как можно меньшими.

* * *

Мальцев не из тех, кто, заняв позу праведника, не хочет или не способен

видеть причины, побуждающие игнорировать пары. Да, благоприятные годы как бы

обезоруживают нас, мы начинаем думать, что и без них способны собирать

хорошие урожаи. Но дело не только в этом.

Вот один такой благоприятный год, случившийся еще в прошлом веке и

последствия которого Энгельгардт засвидетельствовал так: «Весна была такая

благодатная, какая может быть только в сто лет раз. Хлеб озимый родился

превосходно, и, чем хуже была унавожена земля, чем хуже обработана, чем реже

была зелень с осени, тем лучше уродилась рожь, потому что не полегла».

Не полегла... Именно в такие добрые годы, при достатке влаги и тепла,

посевы по паровавшей земле растут так бурно, что начинают полегать. И

полегают, как правило, еще в стадии колошения. Значит, не жди полноценного

урожая (на парах-то хваленых!). Ни количества не получишь, ни качества, так

как и зреть он будет долго, до осенней непогоды, и разными грибковыми

заболеваниями будет заражен.

Как видите, есть о чем задуматься. Выходит, начинают рассуждать в самых

разных ведомствах и планирующих органах, пятая часть пашни (пятая часть!),

отданная под пар в нынешнем году, не была занята посевами вообще. Отдыхала

или силы на будущее накапливала земля, но сегодня она пустовала, ни колоска

не было на ней. Однако и это еще не все. Посевы-то по паровому клину,

которые полегли, тоже не дали ожидаемого урожая. Что же получается, двойной

урон? Да нужно ли вообще иметь пары, когда и без них можно получать сносные

урожаи при хорошем качестве зерна?

Мальцев поставил вопрос иначе. Он, познавший суть явлений, не склонен

человеческие ошибки, недоработки человека вменять в вину природе. Да и как

можно жаловаться на почву, что она плодороднее стала и поэтому полегают

посевы — стебель не выдерживает? Значит, так и надо говорить: у нас нет, не

вывели мы таких сортов яровых пшениц, у которых был бы устойчивый стебель и

которые, высеянные по хорошим парам, не полегали бы и в самые дождливые

годы, а в засушливые не выгорали.

Вот что нужно! Вот где резервы роста урожаев!

Поездил, поездил Мальцев по стране — не нашел таких сортов.

— Что ж, если селекционеры не создали их, то сидеть и ждать нечего, надо

браться за это дело самим, — сказал однажды отец сыну.

Однако скоро только сказка сказывается, а дело делается долго. Новый сорт

вырастить, да еще со многими заданными качествами — годы нужны. Даже в

крупных селекционных институтах, в лабораториях которых никогда не бывает

зимы — где светит и греет искусственное солнце. Годы труда, удач и

поражений. Какую же нужно иметь неиссякаемую надежду на успех (а может быть,

ответственность перед людьми?), чтобы приступить к делу, завершится которое

лет через десять. Да и завершится, каждый селекционер на себе испытал эту

суровую истину, не обязательно успешно. Значит, чуть ли не сначала нужно

начинать, а это еще годы и годы надежды и кропотливой работы, которую не

поторопишь, как не поторопишь матушку-природу. Жаль, что общество не