Зеркала

В которой из сказок детишки не пускали злого фэйри в дом, несмотря на все его уловки и попытки притвориться чем-то добрым, чем-то теплым и чем-то вкусным?

— Ренар, я не могу…

— Твою ж… — прошипел он раздраженно. — Мари, это просто, там есть небольшой рычаг, прямо под ручкой и… А, в общем, ладно, — добавил он с какой-то обреченностью в голосе. — Отойди от двери, милая.

Я прижалась к стене справа от дверей и прикрыла глаза, не зная, что делать и что думать.

Ярко-синюю вспышку магии я скорее угадала, чем заметила, слишком быстрой она была. Дверь распахнулась, чуть не ударившись о стену, и мы все втроем застыли, уставившись друг на друга. Я судорожно пыталась вцепиться в дверной косяк, потому что канделябра или вешалки под рукой не было. Ренар удивленно смотрел на меня, не улыбаясь, наоборот — я впервые видела, чтобы его губы были плотно сжаты, а между бровями залегла странная складка, словно бы он — удивительное дело! — напряженно хмурился. Кондор опирался рукой о дверь, и первое, что бросилось мне в глаза, это повязка, тонкая белая ткань, которой была замотана его ладонь. Уже потом я разглядела и бледность, и не до конца зажившие царапины на щеке, и темные круги под глазами — все почти так же, как в прошлый раз, когда он грохнулся в обморок.

Наверное, именно поэтому я сделала шаг вперед и обняла его, желая стать опорой, если он снова начнет падать. Или, на самом деле, мне просто нужно было спрятаться, и лучшего способа, чем уткнуться носом в его шарф, я просто не нашла.

Я думала, что он оттолкнет меня, отцепит, как прилипшую колючку, встряхнет и заставит успокоиться и начать думать, но Кондор только положил тяжелую ладонь мне на макушку и застыл, то ли терпеливо ожидая, когда закончится поток слез, то ли просто не в состоянии двинуться с места, то ли по какой-то другой причине.

От него пахло дымом и хвойным лесом и еще, самую малость, октябрем и опавшими листьями.

* * *

Когда Ренар мне все рассказал, я сначала не поняла, что мне делать.

То есть, конечно, мои небеса не упали на землю, а сама земля не ушла из-под ног, но внутри все равно что-то взорвалось и разлетелось на множество мелких, очень острых и царапающих меня осколков.

— Собственно, именно поэтому я планирую сегодня качественно нажраться, — Ренар помахал в воздухе фляжкой, и, сбросив плащ и куртку на диван в моей гостиной, сел на пол рядом. — Надеюсь, Кондор догадается захватить что-то не только для себя самого.

Я промолчала, все еще стоя в ступоре, а потом так же молча протянула руку вперед.

Как хорошо, что Ренару ничего не нужно объяснять, когда дело касается бухла.

Во фляжке у него был какой-то травяной бальзам, по вкусу похожий на сладкое, но не слишком приятное лекарство.

— Если ты планируешь остаться здесь, ну, не знаю… — я посмотрела на его сапоги. — Найди другую обувь, что ли? — и, отдав ему фляжку, медленно направилась через гостиную в спальню.

— Как скажет моя леди… Ты куда, эй?!

— Волосы вымою, — ответила я, не обернувшись. — Может, в себя приду.

На самом деле, я просто включила воду и долго смотрела на нее, сидя на прохладном бортике ванной в одном белье.

Трижды проклятое зазеркалье снова скалило на меня острые фейские зубки, намекая, что может еще и вот так — стоило лишь обрести баланс, как я снова дергаюсь в петле, подвешенная за ногу над Бездной, а Бездна смеется надо мной и всеми, кто по несчастью оказался рядом. Одни неприятности сменялись другими, и единственным, что меня радовало, было мое внешнее спокойствие.

Оно действительно было только внешним.

Внутри меня сидела странная, очень колючая, очень болезненная жалость к бедному Герхарду. К едва знакомому и, в принципе, не слишком доброму по отношению ко мне человеку, потерявшему нечто важное и еще много чего вместе с этим важным. Я не знала, что за отношения связывают Мастера Йарны и Видящую, но я помнила, как он заботился о ней — может быть, не как о родной дочери, конечно, но как о ком-то, за кого чувствуешь ответственность. И, наверное, впервые за свою недолгую жизнь я поймала себя на сочувствии настолько сильном, что от мысли о чужой боли я чувствовала глубокую печаль, словно острую льдинку, застрявшую меж ребер там, где бьется сердце.

— У тебя все в порядке, милая? — спокойно и достаточно громко, чтобы я смогла услышать за шумом воды, спросили из-за двери. Я не сразу ответила, поэтому Кондор так же громко добавил: — Учти, выбить эту дверь я могу и без помощи магии…

— Да, я… сейчас! — выкрикнула я, шмыгнула носом и решила, что, пожалуй, хватит держать ноги по щиколотку в прохладной воде. Если сказала, что ушла мыть волосы, то вымой уже волосы и верни себе самообладание.

Когда я прыгала по плитке за полотенцем, которое, конечно, забыла достать, мне в голову пришла странная мысль, которая заставила меня остановиться и замереть, несмотря на то, что холодные капли стекали по прядям и по спине, прямо под футболкой, которая неприятно липла к коже.

Если так посмотреть, то я была весьма на месте Хёльды.