Зеркальный вор

— Буду с вами откровенен, мистер Уэллс, — говорит он. — Я не думаю о себе так, как думаете о себе вы. Я имею в виду обоснование своих действий. Не могу припомнить ситуации, когда я не знал бы, что делать, или как минимум не держал бы в голове запасного варианта действий. Так что мне никогда не приходилось останавливаться, чтобы как следует поразмыслить. Иногда я просто чувствую, что неплохо бы сделать то-то и то-то, и я это делаю, сам не понимая, откуда взялось это чувство. И это уже начинает меня пугать. Потому что с недавних пор мне кажется, будто я понемногу превращаюсь в кого-то другого, не знаю в кого.

Уэллс молчит, делая одну затяжку за другой. Вскоре табак в его трубке сгорает дотла.

— Как бы то ни было, — говорит он, — я за тебя спокоен.

— Но я беспокоюсь не о самом себе, мистер Уэллс. Меня беспокоит все вокруг. Иногда мне кажется, что я не принадлежу этому миру.

Из груди Уэллса вырывается гулкий смешок.

— Это чувство мне знакомо, — говорит он.

— Тогда, может, подскажете, как мне от него избавиться?

— Ты можешь он него избавиться. Но я искренне надеюсь, что ты не станешь этого делать.

Он делает шаг вперед, наклоняется и толстыми пальцами сжимает плечо Стэнли.

— Это дрянной и пошлый мирок, — говорит он, — тот, в котором мы живем. Не становись его частью. Постарайся создать свой собственный мир.

Он выпрямляется и вставляет в рот погасшую трубку.

— Кстати, — говорит он сквозь зубы, — ты захватил с собой книгу?

— Она внизу, в моей куртке.

— Тогда принеси ее. А я пока составлю список, о котором ты просил.

Спускаясь по лестнице, Стэнли слышит голос Сюннёве, напевающей что-то без слов, но не оборачивается, чтобы на нее взглянуть. В прихожей он достает из кармана куртки «Зеркального вора» и вновь поднимается наверх.

Уэллс зажег настольную лампу под матово-зеленым абажуром. Увидев Стэнли, он встает из-за стола и широким жестом протягивает ему исписанный листок.

— У тебя уйдет немало времени на то, чтобы все это прочесть, — говорит он. — Можно твой экземпляр?

Стэнли отдает ему книгу, берет список и просматривает его под неяркой потолочной лампой: длинный столбик незнакомых имен, расположенных так ровно, с одинаковыми интервалами, словно Уэллс отмерял расстояние между ними линейкой. Почерк аккуратный, но очень своеобразный, так что разобрать его будет непросто.

Когда Стэнли поднимает взгляд от списка, Уэллс стоит, склонившись над раскрытой на столе книгой и сжимая в пальцах авторучку. Он застыл в этой позе с озадаченным лицом.

— Ах да, — говорит Стэнли, — забыл вам сказать. Кто-то уже сделал надпись на моем экземпляре. Кто-то из прежних владельцев книги — я же не в магазине ее купил. Что там написано, я так и не понял.

Уэллс разражается смехом. Это странный смех: слегка истерический, невеселый и неестественный.

— Так-так-так, — говорит он. — Кое-что начинает проясняться. Напомни-ка, где ты нашел этот экземпляр?

— В Нижнем Ист-Сайде. Он принадлежал одному вору, которого замели в тюрягу.

— Как его зовут? Ты знаешь его имя?

Стэнли пожимает плечами.

— У нас все звали его Ханки, — говорит он. — Но я с ним лично не встречался. Только был в его доме.

— Хм, — задумчиво мычит Уэллс. — Тогда я могу сказать, что книга попала к тебе как минимум через двух человек. Вот что здесь написано: «Дорогой Ален…» — здесь я пропустил одну букву «л», — «салютую твоей нагой отваге. С уважением, Эдриан Уэллс».

— Ох!.. — выдыхает Стэнли.

— Я подарил ее одному молодому поэту, посетившему наш город пару лет назад. Своего рода провидец. Помесь Блейка с Уитменом. Должно быть, это Ларри Липтон пригласил его из Сан-Франциско. Во время его выступления началась перебранка между ним и кем-то из толпы, и тогда, дабы продемонстрировать… даже не знаю что именно — свою искренность? откровенность? — он прямо на сцене разделся догола. В то время это показалось мне весьма впечатляющим жестом.

Уэллс закрывает книгу и, усевшись за стол, роется в одном из выдвижных ящиков.

— Этот экземпляр уже сильно истрепался, — говорит он. — У меня тут есть практически нетронутый. Я дам его взамен…

Стэнли быстрым движением кладет ладонь на свою книгу.

— Если вы не против, — говорит он, — я бы хотел оставить у себя эту.

Взгляд Уэллса скользит по руке Стэнли вверх до его лица. Судя по всему, он слегка уязвлен. Потом он улыбается.

Когда он встает с кресла, в руке у него металлическая линейка. Выдвинув верхний ящик, он достает оттуда бритвенное лезвие, затем вновь открывает книгу, прикладывает линейку к развороту и одним быстрым движением вырезает надписанный лист. Стэнли вздрагивает от неожиданности и едва не бросается вперед, чтобы остановить руку Уэллса. Но уже в следующий миг понимает, что для него это не имеет никакого значения. Даже хорошо, что он избавился от этих каракуль.

Уэллс открывает предыдущую страницу, снимает колпачок с ручки. Пока перо скрипит по бумаге, Стэнли оглядывает комнату: шеренги книг, стол-арсенал, крепко запертую дверь. Через минуту Уэллс, подув на чернила, чтобы они быстрее высохли, протягивает ему раскрытую книгу.