Зеркало Анхелики

– Одна пришла в мир, одна уйдешь, одна ответ держать будешь.

Колени Катерины подкашиваются: да, люди сами делают выбор, неволят их или нет, но выбор есть, и они его делают. И перед Богом сейчас ни на кого не кивнешь, мол, меня заставили. Тут это не проходит: «Одна пришла в мир, одна уйдешь, одна ответ держать будешь» Неужели она такая никчемная?

– Меня любят люди, у меня много наград, – еще раз вставляет она.

– Строила ли ты Царство внутри себя или тешила себя?

Царство? Какое Царство? Что это такое? Она посмотрела на сияние, которое и было Богом, и вдруг поняла все, что имелось в виду: немного такого сияния должно исходить и из нее. И рождает такое сияние любовь, отданная любовь, в самом широчайшем смысле любовь, ко всему и всегда. А она? Тешила! Лопалась от самолюбования и самовозвеличивания! Теперь страшно до обморока: какая глупость и суета все это. Любила только Андрея. Да и любовь ли это? В том смысле, в котором это чувство понималось здесь, ее любовь таковою не являлась. Она хотела его заполучить, чтобы он удобно влился в ее жизнь и подстроился под ее планы, злилась, что он не соглашался, винила его.

– Тебя ждут, открой Врата! – возвестил какой-то другой, серебристый голос.

Катерину охватило то волнение и тревога, которые она начала испытывать в последние годы и причины которым не могла понять. Перед нею вдруг возник светящийся силуэт, совсем человеческий, он привнес какие-то смутные, знакомые чувства и она догадалась: это ее ангел-хранитель, иногда она чувствовала его присутствие, сейчас он встрял в ее разговор с высшими силами, чтобы помочь ей, подсказать. Катерину охватила глубокая благодарность к нему, он терпеливо, как для неразумной, пояснил:

– Женщина является Вратами новой жизни и источником любви. Тебя ждут три души, дай им силу любовью и научи их жить!

Катерина проснулась с гулко бьющемся сердцем. Испуганно огляделась. Сон! Приснится же такое! Долго не могла успокоится.

В четыре отправилась наведать отца. За эти дни она переняла у мамы отношение к смерти и тоже стала говорить о нем, как об отлучившемся человеке, с которым непременно еще предстоит увидеться, и боль ее стала другой, светлой.

– Па! – наклонилась к могиле отца и позвала Катерина. – Ты, когда Ромку встретишь, скажи ему, что я помню его и отплачу ему добром за добро. Скажи, что со временем я только больше понимаю его смелость, он поймет, о чем я. Я ему это на его могиле говорила, но вдруг не услышал, а ты же еще тут, все слышишь, передай, хорошо?

Катерина вытерла пыль со стола и скамейки припрятанной в крошечном ящичке, прибитом снизу скамейки, тряпочкой и села думать о своем, говорить отцу сокровенное.

– Хочешь, па, расскажу тебе, какой случай я имею в виду? Ну, связанный с Ромкой? – она подождала, словно действительно ждала согласия отца. Порыв ветра зашуршал в венках, и Катерина приняла это за ответ. – Это в одиннадцатом классе было, в ноябре. Помнишь, Олега Балуева? Или не знал его? На год старше меня учился, как раз школу окончил, не поступил никуда, говорили, на наркотики подсел, вел соответствующий образ жизни. Потерянный человек еще в школе был. Так вот он с десятого класса мне проходу не давал, вернее, не то, чтобы не давал, а иногда вдруг представал передо мной: в кино звал, погулять, посидеть, в кафе сходить, девушкой его быть и все в таком роде. Он себя крутым считал и замашки у него были блатные. Говорил, что я королева и должна с ним встречаться. Мне тогда вообще не до ухажеров было, а Олег этот, по-моему, у любой барышни должен был омерзение вызывать. Он был какой-то… грязный, что ли? Рядом с ним постоишь и помыться хочется. Ромку терпеть не мог, говорил про него так презрительно: «Ето хто?» Мне передавали, что, якобы, он бахвалился меня «завалить», потому что все стоящие телки должны быть его. Гадость какая, да, пап? Ну, мне до этого убогого дела не было, никуда никогда я с ним не ходила и вообще никак не общалась. Школу окончил, думала, все, не будет глаза мозолить. И вдруг этот случай произошел. Как сейчас помню, что четверг был, дождь только прекратился, восемь вечера, я с музыкалки выхожу, Ромка в коридоре меня ждет. Взгляд у него необычный, не улыбчивый и кроткий, как всегда, а взволнованный, встревоженный не на шутку. Я спрашиваю:

– Ты что?

– Не ходи сейчас домой, Кать, – говорит он мне, и нервная дрожь по нему пробегает. – Там Олег Балуев тебя поджидает, с ним еще пять или шесть каких-то взрослых парней. Я сюда шел, мимо них проходил, они в темноте меня не признали, а я его по голосу узнал. Он про тебя говорил, что ты сейчас здесь домой будешь идти, и они смогут тебя схватить. По-моему, они в неадеквате и задумали самое худшее, понимаешь? Там же вся улица без света, ни один фонарь не горит! Ты их и не увидишь заранее!