Зеркало Анхелики

– Знаешь, пап, что я ответила? Да ерунда, говорю, это же не кино, чтобы такие злодейства задумывать! Это наш городок, тут никто ни на кого не нападает! Вот такая дура была. Ромка меня за руку схватил: «Не пущу! Ты их не слышала, а я слышал! Готовы они к тому, что задумали!» Я руку вырвала и пошла. Ага, храбрая дура! Оглянулась на него, а он на меня с таким отчаянием смотрел! Я ухожу, а он стоит и смотрит этими своими глазами, в которых столько всего было, что сразу и не поймешь! Я вся из себя гордая героиня быстро-быстро пошла и на Ромку уже не оглядывалась. Через два дома из-за кустов выскочили парни и преградили мне дорогу. Я узнала голос Олега, он с издевкой сказал:

– Привет, артистка! Я тут жду, проводить тебя хочу, а то хулиганов нынче полно развелось.

Парни захихикали и окружили меня кольцом. Страх тогда когтями по мне прошел, мурашки оставил, сознание мое заметалось, самонадеянность как смело!

– Проводить хочешь? А что же ты не один на свидание ходишь?

– А это мои друзья, и они тоже кушать хотят, – и снова все мерзко так захихикали.

Меня с двух сторон взяли под локти, и я почувствовала, что плотнее сжимают кольцо. Табаком от них пахло и перегаром. От ужаса у меня в глазах потемнело, хотя и так ничего не было видно, не видела я их лиц. Вдруг такой негромкий, но решительный голос:

– Катерина! А ну живо домой!

Это Ромкин голос был, но не совсем обычный, от нервного напряжения он дрожал, хоть Ромка и старался говорить низко и твердо. Эти вокруг меня расступились, развернулись к Ромке.

– Кто это у нас тут такой? – спросил Олег и посветил на Ромку телефоном. – А! Задрот! – в его голосе вновь послышались издевательские нотки. – Как ты меня достал!

В свете я увидела, что Ромка стоит с каким-то дрыном в руках. Он, видно, когда понял, что не удержит меня, побежал палку искать, нашел и помчался меня догонять. Пап, ты представляешь себе Ромку с дрыном перед группой здоровых нетрезвых и безнравственных парней? Он не за себя, он за меня боялся, понимаешь, па? Знаешь, сколько это стоит? – Катерина вздохнула. – Я на инстинкте, наверное, заминкой этой воспользовалась и за Ромку забежала, спряталась. Эти заржали, подходить стали, а Ромка коротко так бросил мне: «Беги, Катюха! Со всей мочи беги!» Я и побежала! Так хорошо помню, что землю под ногами не ощущала, как будто по воздуху несло меня. Только я не домой бежала, помощь мне нужна была, Ромку спасать. – Катерина довольно усмехнулась: – Помнишь, спортивную школу «Борец», через несколько домов от музыкалки? Мы мимо нее всегда проходили, я знала, что в восемь вечера там взрослая группа на последнюю тренировку собирается. Мы с Ромкой иногда в окна смотрели, как они занимаются. Здоровые все, самбисты. Как раз они в раздевалке были. Я с выпученными глазами к ним, через сторожа буквально перепрыгнула: «Помогите! Там Ромку хулиганы убивают!» Они без лишних вопросов как были, кто уже в самбистской форме, кто еще нет, за мной побежали. Вот навешали тогда этим ублюдкам! – Катерина снова замолчала. – Я в этой темноте Ромку еле нашла, он на земле был, весь в грязи, они его сильно избили. Вот я тогда ревела! И перед Ромкой виновата, что из-за меня все это с ним случилось, и самбистов всех благодарила, и от жалости к своему храброму защитнику, и от ужаса за себя. Пережила потрясение во всех смыслах. Зато с тех пор я знаю, что смелость – это не расчет на собственные мускулы, смелость вообще от мускулов не зависит. Смелость – это согласие идти до конца ради другого. Я потом долго представляла, что со мной было бы, если не Ромка, кошмары мучили. Он спас меня от смерти, от психологической травмы, от душевного слома, ведь легко тогда могли мне жизнь исковеркать. Ромка – мой ангел-хранитель. Я у него спрашивала, как он не испугался, ведь запросто забить его могли? Он сказал, что не думал о себе, и вообще, мол, кости и синяки заживают, а то, что со мной могло случиться, не изживешь. У Ромки было сердце барса, да, пап? Ты знаешь, в школу он тогда с синяками ходил! Отцовы синяки скрывал, стыдился, а этих не стеснялся – в бою добыты! – Катерина с пониманием улыбнулась. – Пойду я, па, посижу у него, скажу еще раз спасибо!

У Ромки она застала дядю Валеру и мальчика лет девяти, они прикатили тачку с мешком цемента, корыто, воду. Мешали раствор, заливали фундамент.

– Вот, Катён, по прохладе решили с Женькой поработать!

Мальчик с ежиком выгоревших коротких волос поднял на Катерину прозрачные зеленые глаза и улыбнулся Ромкиной улыбкой, разве что не несмело, а открыто, уверенно, хоть и сдержанно. Его никогда не били, он не знает страха, – поняла Катерина, – его отец улыбался бы так же, сложись все иначе в его жизни.

– Вы представьте нас друг другу, дядь Валер! – сказала она.

– Это Катерина – училась с твоим папкой в одном классе, а это Евгений, по-простому Женька.

– Не просто училась, а сидела за одной партой, и вообще, мы дружили и вне школы.