Зеркало Кассандры

– Астрологические штучки, так, что ли? Если честно, мы не любим будущее, оно нас страшит. Я как-то прочел на обложке журнала: «Опрос – семьдесят пять процентов французов боятся будущего. Шестьдесят два процента не хотят думать о будущем вообще».

Орландо усмехнулся:

– Но не получается жить и о нем не думать. Даже если страшно. Так ведь? И мы изобретаем всевозможные трюки, чтобы будущее с большой буквы с нами заговорило. Думаю, что из трех с половиной миллиардов человеческих существ три четверти уже побывали у ясновидящих, гадалок, медиумов, ведьм и колдунов или астрологов. Даже если не решаются в этом признаться. А другие только этим и занимаются. Повсеместная любовь к лотереям как раз свидетельство того, что люди верят в будущее. Так ведь?

Толстяк викинг выбрал в кисете окурок сигары, который ему хотелось закурить.

– Я гадаю на кофейной гуще, – признался он. – Сейчас покажу.

Он предложил Кассандре сесть, а сам стал греть в кастрюльке воду.

– На войне научился. Там смерть повсюду с тобой рядом. Боишься сдохнуть, вот и хочешь знать, удастся ли завтра проскользнуть между пулями.

Орландо закурил вонючую сигару, пахло противно, зато мухи и комары стали вылетать из комнаты.

– Капитан в Легионе говорил нам: «Я читаю будущее по кишкам врагов, когда они еще дымятся. И никогда не ошибаюсь».

Орландо шумно вздохнул и хлопнул Кассандру по спине.

– Здорово сказано, согласна? И уж точно без лжи!

Орландо взял чашку, положил в нее две ложки растворимого кофе и налил кипяток.

– Кофейная гуща приятнее кишок и пахнет куда лучше.

Вот не знала, что и растворимый кофе годится.

– Я вообще-то не против предсказаний будущего. У всех президентов и королей прошлого и настоящего есть свои астрологи, хотя они об этом не рассказывают. Миттеран поселил африканского колдуна в Елисейском дворце. А Жискар и Ширак, говорят, ходили к одной и той же гадалке.

Орландо наклонился к Кассандре:

– Так чего нам стесняться?

Кассандра осторожно пила бурую жидкость, потом отдала чашку с гущей. Орландо ее перевернул и недовольно поморщился.

– Похоже, знаменитый тест Роршаха, главный для определения личности, имеет в основе кофейную гущу. Этот псих сказал себе: объясняя пятна, люди выявляют собственное нутро. Вот и навел чернилами что-то похожее на пятна кофейной гущи и стал спрашивать, что ты там, мол, видишь? А наша гуща что-то не очень…

Кассандра в ответ не улыбнулась. Орландо вертел чашку и так и этак, разглядывая гущу со всех сторон. И все продолжал морщиться. Потом пожал плечами и поставил чашку.

– Согласен. Не обнадеживает. Скажу, что твоя жизнь или жизнь кого-то из твоих близких оборвется внезапно. В общем, быть рядом с тобой, Принцесса, вовсе не здорово. Может, старуха цыганка права, может, и лежит на тебе какое-то проклятие.

Кассандра понурилась. Потом подняла голову и огляделась, ища тему, чтобы перевести разговор, заметила фотографию младенца в чепчике.

– Кто это?

– Моя дочь. Ей полтора года. Больше я ее никогда не видел. Ее мать запретила мне приближаться к ней. Теперь она уже молодая женщина.

Орландо сердито погасил окурок.

– Уходи давай, Принцесса. Герцогиня права, из-за тебя я думаю о дочке. А мне это вредно, живот начинает болеть, недалеко до язвы.

Орландо отвернулся и уставился на фотографию.

102

Только кажется, что знаешь людей. Я начинаю понимать, что они особые существа. Мне нужно всерьез ими заинтересоваться. Бомжи – хорошее начало, фундамент, с которого я начну что-то понимать, а потом и действовать.

Мне они нужны, чтобы бороться с террористами и найти моего брата.

Я так чувствую. У них нет будущего, а у меня есть.

103

Над свалкой задул ветер и поднял в воздух пластиковые пакеты. Заухала сова, и летучие мыши вылетели на охоту за ночными бабочками.

Кассандра постояла в нерешительности, потом постучала в дверь Эсмеральды.

Дверь была приоткрыта. Кассандра заглянула и обвела взглядом комнату. Со стен на нее смотрели всевозможные знаменитости. Орландо был прав: Эсмеральда жила при свете «звезд», о которых постоянно грезила.

Главной была афиша «Унесенных ветром», вокруг нее теснились открытки – Роми Шнайдер, Мэрилин Монро, Клаудиа Кардинале, Джина Лоллобриджида, Милена Демонжо, Мишель Мерсье, Далида, Сид Чарисс, Грето Гарбо.

В углу старенький проектор и тоже фотографии и афиши. На фотографиях молодая Эсмеральда, а на афишах маркером подчеркнуто: Эсмеральда Пикколини.

Бывшая актриса сидела у туалетного столика напротив зеркала с лампочками, большинство из которых не горело, и мазала лицо кремом. Повсюду лежали горы платьев.

– Вы меня ненавидите? – спросила Кассандра.

– Снова здорово! Немая открыла рот!

– За что?

– Ты правда хочешь знать? У тебя есть все, что я ненавижу: молодость, красота… Свобода.