Зеркало Кассандры

Напраз не знает, что я увидела множество своих перевоплощений. Он открыл окно, и я увидела не только предыдущую жизнь, но и многие другие, куда более отдаленные.

Я видела не только предсмертные минуты доктора Давида Каминского, но и женщин, и мужчин Средних веков и Античности, и все они были мной. Я чувствовала людей доисторической эпохи, чувствовала что-то, что было до них. Когда я обороняюсь, сила приходит ко мне от моих предков-приматов, я помню их кожей.

И еще одна фраза пришла Кассандре на память:

«Ты бездонный колодец…»

И еще одна фраза из книги матери:

«В одном месте прибыло, в другом убыло».

106

Кассандра Каценберг в одиночестве бродила по свалке, она дошла до горы игрушек, постояла и вытащила из кучи одну из кукол.

За ее спиной раздался голос:

– Это Барби.

Рядом с Кассандрой стоял улыбающийся Ким.

– Помнишь анекдот: «Человек в магазине спрашивает: «Сколько стоит Барби-садовница?» – «Тридцать пять евро». – «А Барби в бальном платье?» – «Тридцать семь евро». Он показывает на Барби ценой в сто девяносто девять евро и спрашивает, что в ней такого особенного. Продавщица отвечает: «Это разведенная Барби». – «И почему она дороже остальных?» – не понимает покупатель. «Потому что с этой Барби вы получите машину Кена, дом Кена, бассейн Кена ну и так далее…»

Кассандра даже не улыбнулась.

Он любит готовые фразы. Любит анекдоты. Анекдоты тоже составлены из уже готовых фраз. Орландо прав: это механизмы, придуманные, чтобы избегать настоящего общения, производить шум и самоуспокаиваться. Пословицы, шутки, афоризмы, изречения – это все мысли-заморозки, фастфуд, чтобы быстренько занять рот. Я отдаю должное значимости слов и мыслей. Их нужно расходовать бережно, если хочешь придать им весомость. Возьми девизом: «Если речь беднее молчания, молчи».

Кассандре очень хотелось ответить Киму этой резкой фразой, но она понимала, что Ким просто-напросто хочет снять напряжение, сделать разговор непринужденным, и удержалась от словесного плевка.

* * *

– Не в настроении, Принцесса? Я знаю еще одну кучу, она тебя может заинтересовать. Из настоящих старых фарфоровых кукол. Из дорогущих. Они, ясное дело, поломаны и побиты, но клеем и терпением можно вернуть им молодость.

Кассандра соизволила повернуться и посмотреть на Кима:

– Меня сейчас больше интересуют книги.

Ким кивнул и пригласил следовать за собой. У него на футболке красовалась каллиграфическая надпись: «Любовь – это победа воображения над разумом». Кассандра задумалась.

– Спасибо за помощь у цыган.

– Я, знаешь, вспыльчивый.

– А кто такая Наталия?

– Знакомая.

Кассандра обошла большую лужу.

– Любовь крутили?

– Не задавай лишних вопросов, Принцесса. Тебя это не касается.

Они осторожно шагали по грязи, выбирая места посуше.

– Впрочем, мне скрывать нечего. Мы с ней хотели, чтобы у нас была любовь, но не получилось. Вот и вся история. Ее родители хотели, чтобы я женился, а я не был готов брать на себя в семнадцать лет серьезные обязательства. Если честно, я вообще не люблю обязательств. Ни на работе, ни в семье, даже в дружбе. И по отношению к родине тоже. Для меня пара – это соседство, а не врастание. Легко сошлись, легко разошлись.

Девушка с большими светло-серыми глазами нахмурилась и промолчала.

– У цыган выходят замуж девственницами, покажут всем пятна крови на простыне, и после этого только смерть может разлучить эту пару. Если изменишь жене, будешь иметь дело с ее отцом, братьями и другой родней. Но заметь, у кого есть чувство семейственности, так это у цыган.

Ким передернул плечами:

– Потом видишь, как у них все? Начинается с «нет!», «нет!», «нет!», а когда «да», то уже навечно. Синдром кетчупа. Сначала не течет, а когда постучишь по бутылке как следует, весь на тарелке.

Образ женщин, полный поэзии…

Ким перевалил через невысокую кучу картона и двинулся вдоль клокастых неровных куч, пахнущих типографской краской. Вот еще одна гора грязной бумаги, а за ней… Кассандра застыла в изумлении.

Перед ней возвышалась пирамида из книг, журналов и комиксов.

– Книжный пик, – провозгласил Ким.