Зеркало наших печалей

Он сбросил скорость. По карте получалось, что километров через десять они смогут выехать на национальное шоссе. Если уж мотор заглохнет, пусть это случится не в богом забытой глуши.

Рауль остановил машину.

– Это верблюд? – растерянно спросил он.

– Кажется, дромадер… – ответил Габриэль.

«Корабль пустыни» плавным шагом переходил дорогу, задумчиво пережевывая траву, и даже не посмотрел в их сторону. Что это – сон или наваждение? Они переглянулись и вышли из машины.

На пустыре за изгородью лежали три опрокинутые фуры. Решетка одной была поднята, из нее и выпрыгнул верблюд, на борту второй красовался веселый клоун с соломенными волосами и красным ртом.

Рауль пришел в восторг:

– Обожаю цирк, а ты?

Не дожидаясь ответа, он поднялся по ступенькам, повернул ручку и дверь легко поддалась.

– Давай поищем еду, – предложил он.

Габриэль нехотя последовал за капралом. Внутри пахло чем-то незнакомым, какой-то… дичиной. На четырех кроватях, прикрепленных к переборкам цепочками, валялись афиши, узлы, пакеты, посуда: хозяева собирались второпях, либо постарались мародеры. Дверцы шкафов были распахнуты, одежда валялась на полу. Атмосфера была странная, не цирковая, казалось, здесь обитал бродяга. Ящики пустовали. Рауль уловил слева какое-то движение, протянул руку, сдернул клетчатый плед и расхохотался.

– Лилипут! Никогда не видел их вблизи!

Человечек с большой головой и узкими плечиками лежал, свернувшись клубком, его безразмерный рот был разинут в немом крике, в глазах стояли непролившиеся слезы, он махал рукой, словно надеялся защититься. Рауль совсем развеселился.

– Оставь его… – Габриэль потянул капрала за рукав, но тот не обратил внимания, очарованный находкой.

– Сколько ему лет, как думаешь? – спросил он.

– Поди знай с этими «маленькими»…

Ландрад попытался поднять карлика за подмышки:

– Заставим его побегать! Вот будет умора…

Габриэль сильнее сжал ему руку, но Рауль не реагировал, заметив, что парализованный страхом маленький человек что-то прячет. Капрал засмеялся:

– А этот урод сильный!

Габриэль повторял: «Оставь его, оставь!» – и тянул к себе, но Ландраду удалось выдернуть лилипута из укрытия. Он довольно крякнул и вдруг отпустил несчастного:

– Черт, ты видел?

Маленькая обезьянка дрожала как осиновый лист, горячая, с мягкой шкуркой, огромными ушами и круглыми, часто моргающими глазами. Рауль с восторгом разглядывал крошечные лапки зверька.

– Худющая, – сказал он, – но это ведь и нормально, у собак, даже сытых, тоже ребра наружу.

Рауль спустился на землю, обезьянка прижалась к нему, ища защиты от солнца, и он сунул ее под рубашку.

Габриэль ничего не мог поделать. Он повернулся к лилипуту и шепнул:

– Я сейчас… Вы должны… – и кинулся прочь, не в силах закончить.

Ландрад исчез.

Габриэль позвал его и услышал в своем голосе не тревогу – испуг:

– Рауль!

Он дошел до машины, огляделся – никого. Что делать? Габриэль не водил машину и не смог бы уехать один; впрочем, какая разница, бензин все равно почти на нуле…

– Эй, старший сержант! – радостно завопил подъехавший на цирковом тандеме Ландрад, затормозил, крутя педали назад, и расхохотался, когда велосипед опрокинулся набок.

– Не так легко, как кажется!

Габриэль помотал головой – нет, нет, нет и нет!

– Этот драндулет лучше нашей тачки, которая все равно «сдохнет» через десять километров. Или ты хочешь идти пешком?

День раскочегарился. В машине, при открытых окнах, Габриэль этого не замечал, но теперь почувствовал, как припекает солнце. Обезьянке такая погода, может, и подходит, но им точно нет… Рауль поднял велосипед, и зверек зашевелился у него на груди.

– Пойдем по жаре?

– А наша форма?

Обезьянка высунула голову, словно знала ответ.

– До чего же забавный зверек!

– Отдай лилипуту его друга, – попросил Габриэль, махнув рукой на фургон, но Рауль уже оседлал тандем.

– Ты едешь?

Габриэль смирился, сел впереди. Ручки оказались коротковаты, так что крутить педали было неудобно. А Ландрад вел себя как настоящий цирковой, и велосипед обрел равновесие и набрал скорость.

Они обогнули машину, вырулили на департаментскую дорогу и налегли на педали.

Капрал беззаботно насвистывал, совсем как счастливый отпускник.

– «Пусть мысль о Родине наполнит наши души непоколебимой решимостью!» – весело орал он.

Габриэль не рисковал оборачиваться, но был уверен, что Рауль педали не крутит. Обезьянка вдруг испугалась и укусила его.

– Черт!

Он схватил зверька и зашвырнул его в кювет, как надоевшую игрушку. Габриэль резко затормозил и соскочил на асфальт. Рауль тряс укушенной рукой.

– Проклятая макака!

Габриэль спустился вниз, но траву давно не косили, колючки цеплялись за брюки, он ничего не мог разглядеть, а когда вернулся к брошенному велосипеду, Рауль был уже далеко. К глазам подступили слезы – было жалко себя и погибшую зверушку. Капрала он догнал на середине дороги, которая должна была вывести их на основное шоссе.

Впечатление было такое, как будто над сценой подняли занавес и их глазам открылось совершенно иное зрелище. Ландрад и Габриэль застыли на месте.