Зеркало (СИ)

— Друзей надо держать близко, а сумасшедших врагов еще ближе, — сказал дед, усердно вылизывая пах лежащего на столе в кухне абсолютно голого Васьки. — Проберись в его логово, прикинься другом, узнай слабое место и ударь так, чтоб не поднялся.

Стояка у деда уже лет десять как не случалось, но сперму глотать и литое мужское тело облизывать он любил до безумия, а Ваське в последнее время было не до активного секса, так что спелись они очень быстро. Главное было не забывать на глаза молодому извращенцу повязку цеплять, чтоб не видел, кто его так усердно обихаживает, и с мысли не сбивался.

— Дед, ты чего такой кровожадный?

— Так это… Я в смысле чтоб вражина доступ к тропинке и броду народу вернул. Мне это важнее важного. Пока к тебе через новый мост доберешься, копыта откинешь.

Васька пораскинул мозгами, почесал полегчавшие яйца и на следующий же день подлым шантажом устроился к психу дворником. Познакомился с ним лично, заценил его стройную фигурку и бархатный голос, пришел в тихое бешенство от абсолютно непроницаемой маски и решил со штурмом дома не тянуть.

Ему понадобилась всего неделя (предновогодняя, а посему на закупки богатая), чтобы поймать управляющего хозяйством (а чего мелочиться-то?) на воровстве. На пару с Петровичем они так красиво его спалили, что он вылетел из замка пробкой, а на его место Васька немедленно порекомендовал себя любимого. Пришлось, конечно, поиграть мышцами и поумничать, но оно того стоило: мудак утвердил его в новой должности (с окладом в 40 (!) тысяч рублей) и допустил до тела. В том смысле, что был вынужден общаться с ним лично каждый день и не по разу.

Вот тут-то Васька и убедился в правоте своих предположений: тот, кто строил дом и воевал с деревенскими, вовсе не тот, кто теперь в нем жил.

— Или у него раздвоение личности, или он не тот, за кого себя выдает, — сказал своему отражению в одном из гигантских зеркал, что висели по всему дому, начинающий детектив и опытный психолог Васька (отчего бы не поговорить с умным человеком?) и решил во что бы то ни стало с этим разобраться. — Маска маской, но меня она не остановит.

Ему хватило месяца, чтобы задолбать вежливого (до определенного момента), покладистого (если его не злить, конечно) и грустного (практически постоянно) психа-офигенно-талантливого-художника (которого, вообще-то, звали Алекс) неудобными вопросами и запутаться в своих предположениях насмерть. Но Васька не сдавался: совал нос в финансовые документы работодателя, пытался подловить его без маски и увязал в нем все глубже и глубже, пока не увяз настолько глубоко, что перестал даже бултыхаться.

…

К чести Васьки надо сказать, что окончательно в таинственном работодателе он утонул не сразу — дотянул аж до конца февраля. Мороз тогда стоял лютый, но психа это не волновало. Его волновала баня и возможность во время ее принятия толпой очередных маловменяемых гостей в ледяной реке искупаться. Именно тогда Васька с ним в первый раз серьезно поругался, потому что прорубь в довольно мелкой, но быстрой и полной водоворотов (даже зимой) речке делать отказался наотрез. Они стояли возле бани, на берегу, и орали друг на друга во всю глотку, давая выход накопившемуся за пару месяцев совместной работы напряжению, искрившему так, что мимо проходящие мужики шарахались.

— Вы в проруби потонете, а мне отвечай? Нахуй мне это не надо, срок за вас мотать!

— С чего вдруг мы потонем?

— Затянет под лед, кто вытаскивать будет?

— Ты и вытащишь!

— Ищи дурака в другом месте! Я жить хочу.

— А я не хочу.

— Я тут при чем?

— Я заплачу, — сказал Алекс, как всегда сводя дело к беспроигрышному варианту — взятке. На Кролика из Playboy же Васька согласился! — Сколько?

— Не нужны мне твои деньги!

— А что тебе нужно?

Васька подумал, прежде чем ответить. Псих был упертым сукиным сыном и всегда добивался своего (у него хватит ума деревенских мужиков попросить, а те за бутылку водки в реке не только прорубь — бассейн зубами прогрызут), так что стоило запросить то, что он никогда сделать или дать не сможет, причем здесь и сейчас, пока запал не пропал. И Васька придумал. Расплылся в ухмылке в предвкушении победы (в любом случае в выигрыше окажется!) и сказал:

— Хочу увидеть тебя обнаженным. Полностью.

— Зачем тебе это?

— Ты ж меня видел. Я тоже хочу.

— Я тебе за это заплатил, так что придумай что-нибудь поинтереснее.

Но Васька отступать не собирался (купаться в реке и правда было очень опасно), да и проверить очередную теорию хотел до умопомрачения. Тот, прежний, псих в спальню девах таскал не по одной за раз, а этот только и делал, что от них отбивался. Мало того, взглядами жаркими исподтишка шкуру Васькину прожигал так, что яйца щемило! Одно только в кролика переодевание чего стоило. А что, если этот Алекс — гей? И Васька пошёл ва-банк:

— Влюбился я. Переспать с тобой хочу страсть как.

— Пиздобол ты, — неожиданно рассмеялся Алекс. Наклонился. Слепил снежок. Бросил его в Ваську. — Давай лучше денег заплачу. Много.

— Зачем они мне? — слепил снежок поболе вражеского Васька.