Зет

— Да. У меня до сих пор сохранилась эта булавка, — сказал Димас. — Если бы я знал, что она вас заинтересует, захватил бы ее с собой. Во всяком случае, дома она у меня есть. Кто-то на собрании спросил, почему мы должны охранять де Голля? И жандарм в штатском ответил, что на него могут напасть коммунисты. Коммунисты, мол, ненавидят де Голля за то, что во время последней войны он предал их, и ищут только удобного случая расквитаться с ним. Однажды они так обнаглели, что стали строчить из пулемета прямо по его машине, но там были особые стекла, которые и пуля не берет. Греческое правительство не желает, дескать, ссориться с великими державами. Граница близко, болгары могут тайно ее перейти и напасть на де Голля. «Поэтому глядите в оба, — наставлял он пас, — и прежде всего следите за окнами домов». Я стоял на посту не возле жилого дома, а перед зданием Электрической компании с восьми утра до половины восьмого вечера, голодный, усталый. Домой вернулся чуть живой и набросился на жену. А в чем она, бедняжка, виновата? Потом я дал себе клятву в другой раз быть умней и под каким-нибудь предлогом вовремя смыться... Может, я вас утомил?

— Вы сами, наверно, устали. Для меня это ценные сведения. Но скажите — это, конечно, останется между нами, я вас никому не выдам, — в тот вечер вы присутствовали при беспорядках?

— Я скажу вам все, господин Антониу, положа руку на сердце, потому что люблю правду. Положение у меня трудное. Нельзя работать в порту, жить в квартале, где все зависит от твоих связей, и прикидываться простачком. Накануне я возвращался домой в шесть вечера. Когда я вышел из автобуса, ко мне подкатился один молодчик и передал приказ начальника участка явиться завтра в пять часов вечера к «Катакомбе» на улице Аристотеля, чтобы помочь разогнать митинг. Я повесил нос. Опять то же самое! Только что отделались от де Голля, и вот, пожалуйста! Я возьми да и брякни ему, что не пойду, пусть, мол, так и передаст начальнику. «Михалис, не сходи с ума, — стал он меня урезонивать. — Если я это передам, ты погорел. Согласись, пойди, помозоль глаза начальнику, а сам ничего не делай. Найди предлог сбежать оттуда». И он уговорил меня. Вечно остаюсь я в дураках, подумал я, что же мне теперь на рожон лезть? И действительно, на другой день в два часа я ушел из порта, не заработав ни гроша. Это был один из тех дней — к счастью, такие выпадают не очень часто, — когда нет работы и от этого разбирает тоска. Может быть, поэтому я и пошел к «Катакомбе». Жена против таких вещей, и, чтобы в пять часов улизнуть из дому, я наврал ей, что пойду в типографию за бумажными пакетами, потому что не успел раздобыть их в полдень. Эти бумажные пакеты нужны жене, она служит на складе удобрений. Но тут она сказала мне, что сегодня среда и типография уже закрыта. А я возразил ей, что там все равно должны работать. Под этим предлогом я и удрал из дому. Когда я ехал в автобусе, то заприметил возле участка асфалии машину начальника. Это показалось мне подозрительным. А ошибиться я не мог, потому что эту машину, единственную в нашем квартале, я прекрасно знаю. В центре я сошел и припустился к «Катакомбе». Я был свидетелем, как Янгос бил женщину, паразит такой. Меня заметили, и это меня успокоило. Потом я наблюдал издали, как Янгос сорвал объявление и сел в такси, которое промчалось по улице Аристотеля, потом, вынырнув с другой стороны, проехало мимо меня и скрылось куда-то. Немного погодя я сбежал оттуда, смотался в типографию за бумажными пакетами и позже, проходя мимо клуба, где должен был состояться митинг, опять увидел их всех: Бонацоса, Ксаналатоса, Кирилова, Варонароса, Джимми Боксера и Гитлера; они орали, швыряли камни и дрались. Когда начальник участка остановил на мне взгляд, я сделал вид, что тоже кричу, а потом ловко выскользнул из толпы и удрал домой. Какая-то подлость готовилась в тот вечер. Я это чуял. И не очень удивился, когда на другой день узнал, что произошло. Я видел всю шайку в действии; все были в сборе. Но поскольку запрятали за решетку Янгоса, потом другого негодяя Вангоса и глупого индюка Варонароса, я набрался смелости и стал с презрением смотреть на молодчиков из их банды. Тогда они пригрозили, что разделаются со мной. И после того случая, о котором я рассказал вам вначале, я подумал: куда мне идти, не обратиться ли к журналисту, разоблачившему Варонароса, не рассказать ли ему обо всем? Вот я и приехал в Афины. Но мне страшно, господин Антониу. Не знаю, что делается сейчас там, в Нейтрополе.

— Значит, по-вашему, именно начальник участка асфалии отдал приказ расправиться с Зет?

— Этого я утверждать не могу. Он собрал людей, как обычно. А откуда поступают приказы, понятия не имею.