Жатва Дракона

Ланни Бэдд постоянно садился на Голубой экспресс, ночной поезд в Париж, и навещал своих правых друзей. Там он наблюдал небольшую гражданскую войну между Даладье и его дамой, с одной стороны, и Рейно и его леди, с другой. Жанна де Круссоль изнуряла своего премьера рассказами о происках Элен де Портес и требованиями, чтобы ее обожаемый Эдуард избавился от какого-то члена кабинета, который был на стороне Рейно, или какого-то генерала, который осмелился обедать с министром юстиции. Даладье в военной чрезвычайной ситуации получил диктаторские полномочия. Но, как диктатор он был не очень хорош, потому что его либеральная совесть мучила его. Ему было трудно принимать решения, и он редко делал это, пока не становилось слишком поздно.

Так обстояло дело с Финляндией. "Дала" думал, что что-то нужно сделать, но он не мог быть тем, кто бы это сделал. Если отправлять войска, то им пришлось бы пройти через Норвегию и Швецию, а Германия, вероятно, нападет на эти страны, и это будет означать настоящие и ужасные бои. Премьер произносил речи, в которых он обещал избегать пролития французской крови в безрассудных авантюрах. И в этом он поддерживал старого генерала Гамелена, который хотел оставаться за своими укреплениями.

Они стремились создать войска из добровольцев, как британских, так и французских, снабдить их оружием из обеих стран и отправить их через Швецию при немецком попустительстве. Предполагалось, что это самый секретный секрет в мире, и цензоры не позволят опубликовать ни слова. Но об этом знали знатные друзья Ланни, а некоторые из них поставляли самолеты и танки. Он смог направить своему боссу перечень поставок и рассказ о том, что произошло на заседании Верховного совета 7 февраля, в котором проблема Финляндии была предметом обсуждения и на котором, что характерно, они решили отложить свои решения.

"Слишком мало и слишком поздно" – была формула. Русские урегулировали этот вопрос, подняв новые войска и начав решительное наступление на Линию Маннергейма, названную в честь финского барона, который там командовал. Он заслужил поклонение правых по всей Европе своей расправой над финскими красными после Первой мировой войны. У него было немецкое имя и немецкая подготовка, и именно на нем была сосредоточена советская ненависть. Теперь новости приходили все хуже и хуже, с точки зрения воинствующих пацифистов, которые были друзьями и информантами Ланни Бэдда. В начале марта, когда англичане и французы приняли решение действовать, и собрали пятьдесят тысяч солдат от каждой страны, прошёл слух, что финны в Москве запросили мира.

VII

Ланни вернулся в Бьенвеню и сосредоточил все свои силы исследовании подсознания Лорел Крестон, а также мадам, Парсифаля Дингла и своёго собственного, когда они, кажется, работали вместе. Во всяком случае, Лорел в трансе могла рассказать любому из них о том, что они делали или говорили. Мадам в своём трансе могла делать то же самое. Почему одна женщина могла обнаружить это с помощью покойного международного еврейского банкира, а другая - вождя индейцев, была одной из тайн этой неизмеримо таинственной вселенной.

Отто Кан рассмеялся при вопросах об этом. Он был слишком утончен, чтобы раздражаться, как Текумсе, на предположение "этой старой телепатии". Он сказал, что, конечно, он понимает, что любому трудно поверить в духов. Он сам испытывал именно такое отношение. Но он был здесь, и он знал, что он здесь, и это смущало его, чтобы так говорить. Почему он здесь? Ну, это был трудный вопрос. Он поставил встречный вопрос: почему он был на земле? И как он узнал то, о чём он рассказывал? Ну, как мог любой дух объяснить своё бестелесное существование? Вещи сами приходили ему в голову, как и на земле, например, стать покровителем искусства или заинтересоваться красивой дивой в "Метрополитен-опера".

Когда после транса эти высказывания были сообщены Лорел Крестон, она сказала, что это очень похоже на беседы этого общительного крупного финансиста, которые она помнила в доме своего дяди в Балтиморе. Может быть, в ее подсознании появился другой рассказчик, состоящий из Отто Кана, Ланни Бэдда, Парсифаля Дингла и круга их друзей? Конечно, это была одна из самых увлекательных проблем в мире! "Мисс Бошам" доктора Мортона Принса вмещала в себе пять отдельных личностей, но если их могло быть пять, почему бы не пять миллионов, или, если на то пошло, всех людей, которые теперь жили на земле или когда-либо жили там? Когда они задали этот вопрос Отто Кана, он ответил: "Ну, почему бы и нет?"