Железная королева

– Только она и завела нас так далеко, принцесса. – Пак подошел и обнял меня. Я не стала его отталкивать. Слишком устала бороться. Мне хотелось вернуть своего лучшего друга. Прильнув к нему, я слушала топот и возню сновавших по кухне домовых. До комнаты долетел запах свежего хлеба, теплый и уютный. Может быть, это наша последняя трапеза?

Какие оптимистичные мысли, Меган.

– Ты прав, – сдалась я. – И я должна это сделать. Знаю. Если мне когда-нибудь захочется нормальной жизни, то придется встретиться с Лжекоролем. Иначе он никогда не оставит меня в покое. – Я вздохнула, подошла к окну и вгляделась в наступающие сумерки. – Просто… на этот раз все по-другому, – произнесла я, встретившись взглядом с собственным отражением в стекле. – Теперь мне есть, что терять. Тебя и Эша, Небыль, мою семью, папу. – Я замолчала и прижалась лбом к стеклу. – Папа, – простонала я. – Что мне делать с моим отцом?

Из коридора раздался глухой стук, и я закрыла глаза. Что ж, почти идеальный момент. Я вздохнула и выпрямилась.

– Как долго ты здесь стоишь, пап?

– Примерно с того времени, когда ты говорила об удаче. – Пол вошел в комнату и сел на скамью напротив рояля. Я наблюдала за ним в оконном отражении. – Ты уезжаешь, верно? – тихо спросил он.

Пак встал и бесшумно вышел за дверь, оставив нас с папой наедине, если не считать дремлющего Грималкина. Я помедлила, но кивнула.

– Мне не хочется оставлять тебя одного в таком состоянии, – призналась я, оборачиваясь. – Жаль, что мне придется ехать.

Пол нахмурился, как будто пытался понять, что происходит, а затем медленно кивнул. Его взгляд остался ясным.

– Это… важно? – поинтересовался он.

– Да.

– Ты вернешься?

Горло сжалось. Я сглотнула и сделала глубокий вдох, чтобы справиться с волнением.

– Надеюсь на это.

– Меган. – Папа медлил, подыскивая слова. – Знаю. Я многого не понимаю. Знаю, что ты принадлежишь миру, который я никогда не смогу понять. И хотя я твой отец, но знаю, что ты и сама прекрасно справляешься. Потому иди. – Он улыбнулся, и тревожные морщинки вокруг его глаз разгладились. – Не прощайся и не беспокойся обо мне. Делай то, что должна. Я буду здесь, когда ты вернешься.

Я улыбнулась ему.

– Спасибо, папа.

Он кивнул, но затем его глаза остекленели, как будто на разговор ушел весь запас его рассудка. Принюхавшись, он оживился, и его лицо просияло, как у маленького ребенка.

– Еда?

Я кивнула, внезапно почувствовав себя старой.

– Ага. Почему бы тебе не вернуться в свою комнату, и я позову, когда накроют на стол, хорошо? А пока сможешь поработать над своей мелодией.

– Ой. Точно. – Он широко улыбнулся мне и ушел обратно по коридору. – Знаешь, она почти закончена, – объявил он, обернувшись через плечо и сияя от гордости. – Это для моей дочери, но я тебе завтра сыграю, хорошо?

– Хорошо, – прошептала я, и он ушел.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и возней на кухне. Я вернулась к дивану и опустилась рядом с Грималкиным, не зная, что делать дальше. Я знала, что должна найти Эша и извиниться или, по крайней мере, объяснить, чем я руководствовалась. Внутренности скручивало узлами от того, что он на меня сердится. Я только хотела избавить его от еще большей боли; откуда мне было знать, что освобождение фейри от клятвы равносильно отказу в доверии?

– Если ты так за него переживаешь, – произнес в тишине Грималкин, – почему бы не попросить его стать твоим рыцарем?

Я глупо уставилась на него.

– Что?

Он приоткрыл глаза, узкие золотистые щелочки, и наблюдал за мной с нескрываемым весельем.

– Твоим рыцарем, – повторил он, на этот раз медленнее. – Ты ведь понимаешь это слово, не так ли? Оно не настолько старое, чтобы люди позабыли.

– Я знаю, кто такой рыцарь, Грим.

– О, прекрасно. Тогда тебе будет несложно уловить смысл. – Грималкин сел и зевнул, обвив лапы хвостом. – Это старая традиция, – начал он. – Даже среди фейри. Леди просит воина стать ее рыцарем, ее избранным защитником, до последнего вздоха. В этом ритуале могут участвовать только те, в ком течет королевская кровь, и защитника может выбрать только леди. Но это крайнее проявление доверия между леди и рыцарем, потому что она доверяет ему больше всего на свете и знает, что он отдаст за нее свою жизнь. Рыцарь по-прежнему повинуется своей королеве и королевству, насколько это в его силах, но его первым и единственным долгом остается защита своей дамы. – Он снова зевнул и поднял заднюю лапу, разглядывая когти. – Очаровательная традиция, на самом деле. Дворы любят подобные драмы.

– Почему же драма?

– Потому что, – раздался голос Эша от двери, заставив меня подпрыгнуть, – если леди умрет, рыцарь тоже умрет.

Я быстро встала, сердце бешено забилось. Эш не вошел в комнату, продолжая наблюдать за мной из дверного проема. Его волшебная аура была тщательно спрятана, а серебристые глаза излучали лишь холод.

– Выйди со мной на улицу, – тихо велел он и, когда я заколебалась, добавил: – Пожалуйста.

Я взглянула на Грималкина, но кот снова свернулся калачиком, зажмурил глаза и довольно мурлыкал.