Железнодорожный мир

Съ паровоза раздался протяжный свистъ: поздъ приближался къ станціи. Это была маленькая станція З*, гд поздъ останавливался только на дв минуты. Галкинъ вышелъ изъ вагона и сталъ прохаживаться по платформ вдоль позда. Платформа была пуста: никто не выходилъ, въ виду кратковременной остановки; только дежурный агентъ расписывался химическимъ карандашемъ на рапорт оберъ-кондуктора, переговариваясь съ нимъ шопотомъ, да сторожъ стоялъ у станціоннаго колокола и смотрлъ на агента, чтобы по его знаку дать отправленіе.

Кондукторы стояли у вагоновъ и бдительно слдили за каждымъ движеніемъ контролера, а каждое его движеніе какъ будто говорило: «позжайте себ съ Богомъ дальше, а я здсь останусь; мн до васъ нтъ ровно никакого дла». Раздался опять звонокъ и свистъ локомотива, а контролеръ не входилъ въ вагонъ; поздъ уже тронулся, а онъ продолжалъ ходить; поздъ уже скрылся изъ виду, а онъ остался на станціи.

II.

Около трехъ часовъ спустя, когда поздъ прохалъ уже порядочное разстояніе, въ служебномъ отдленіи сидли два человка. Одинъ изъ нихъ былъ оберъ-кондукторъ Юхановъ, а другой — его правая рука, кондукторъ Жигалевъ, который только-что вошелъ.

— Ну что, собралъ деньги? — спросилъ Юхановъ.

— Собралъ!

— Сколько всего?

— Шестьдесятъ два рубля.

— Это съ 34 человкъ-то?.. мало!

— Ничего не подлаешь! Порядочныхъ зайцевъ совсмъ нтъ: все одно мужичье!.. Новый контролеръ все дло испортилъ: изъ-за него пришлось билеты покупать… Если бы не онъ, и зайцевъ было бы больше, и денегъ гораздо больше.

— Ну, ладно, давай деньги!

— Извольте!

— Ну, хорошо: 62 рубля. Слдовательно, по уговору, мн — 40; остальные раздлите между бригадою. Мн вдь приходится еще платить и контролерамъ, и разнымъ другимъ прощалыгамъ, а вамъ — что?.. Да и работа ваша топорная, не то что моя… А въ случа чего, такъ и отдлываться-то мн придется.

— Извстно! — поддакнулъ сподвижникъ Юханова. — Большому кораблю — большое и плаваніе.

Раздливъ деньги, пріятели закурили папиросы и продолжали разговоръ.

— Я думаю, — сказалъ Жигалевъ. — что этотъ Галкинъ не такъ страшенъ, какъ о немъ разсказываютъ… Что-то по немъ не видно; вотъ ужъ дв недли какъ здитъ, а еще никого не поймалъ.

— А я думаю, напротивъ, — возразилъ Юхановъ, — что это штука — ухъ, какая тонкая! Онъ теперь только высматриваетъ, а потомъ начнетъ ловить!

— Такъ не мшало бы войти съ нимъ въ соглашеніе…

— Пожалуй, что это будетъ даже необходимо. Хотя мы работаемъ чисто, такъ-что комаръ носа не подточитъ, а все-таки будетъ спокойне!

— А можетъ быть онъ такой, что и на сдлку не пойдетъ?

— Пустяки! А только вотъ что: очень можетъ быть, что онъ на маломъ-то не помирится, какъ другіе, а давай ему побольше!

— Такъ-что, пожалуй, и намъ ничего не останется…

— Ну, до этого не дойдетъ… Впрочемъ, поживемъ — увидимъ, а покамстъ ухо все-таки надо держать востро!

Разговоръ продолжался на ту же тему, какъ вдругъ опять послышался протяжный свистъ, и черезъ нсколько минутъ поздъ остановился на маленькой станціи.

Исполнивъ вс формальности, Юхановъ уже готовился дать свистокъ отправленія, какъ вдругъ сзади него раздался голосъ, отъ котораго вздрогнули вс фибры его существа.

— Пойдемте въ передній вагонъ!

Юхановъ повернулся какъ бы на раскаленномъ желз, и увидалъ передъ собою контролера Галкина, который остался въ 3*, а теперь какимъ-то чудомъ появился, когда поздъ прохалъ уже нсколько станцій, какъ будто онъ подчинилъ себ и пространство, и время. Если бы у самыхъ ногъ Юханова ударилъ громъ, если бы подъ его ногами разверзлась земля, если бы онъ увидалъ, что дв горы сходятся между собою, — все это его такъ бы не поразило, какъ этотъ маленькій, ничтожный, тщедушный человчекъ, котораго онъ могъ бы раздавить однимъ махомъ своей колоссальной руки. Онъ до того растерялся, что несмотря на строгое чиноподчиненіе, не могъ удержать восклицанія, которое какъ-то мимовольно сорвалось съ его языка:

— Какъ вы сюда попали?!

— А вамъ какое до этого дло?! — надменно произнесъ контролеръ.

Въ его голос слышалось столько сарказма, злорадства, что это окончательно уничтожило Юханова, которому до сихъ поръ еще не приходилось встрчать ничего подобнаго. Видя смущеніе и нершительность обера, Галкинъ ехидно повторилъ:

— Пойдемте въ передній вагонъ!