Железнодорожный мир

«Теперь время ушло, и онъ ничего со мною сдлать не можетъ, разсуждалъ оберъ, — хотя бы я ничего ему не далъ. Ну, а если исполнить его требованіе, что тогда?.. Вдь это значитъ, что я согласенъ и на будущее время входить съ нимъ въ подобныя соглашенія; вдь онъ тогда на мн верхомъ сядетъ, совсмъ закабалитъ. Сегодня онъ потребовалъ 300 рублей, завтра давай ему 400, 500!.. Да что, въ самомъ дл, я теперь глупе сталъ, что-ли? Вдь это только одинъ разъ ему удалось обогнать меня на курьерскомъ позд, въ другой разъ не придется… Нтъ, не скажутъ, что какой-нибудь контролеришка меня подвелъ! Ничего не дамъ, и впередъ никакого съ нимъ дла имть не буду!.. А вотъ надо постараться его сплавить, это будетъ лучше; вдь я и не съ такими справлялся. Пусть попробуетъ теперь меня поймать. Нтъ, шалишь, не на такого напалъ!.. Пусть на другихъ вызжаетъ!..»

Между тмъ, поздъ прибылъ на конечную станцію. Галкинъ захватилъ маленькій чемоданчикъ, который постоянно возилъ съ собою, и вышелъ изъ вагона. Этотъ чемоданчикъ крайне интриговалъ желзнодорожныхъ служащихъ; онъ былъ устроенъ гармоникою, такъ-что его можно было по желанію складывать и растягивать. Онъ и принималъ въ разное время различные размры, изъ чего надо было заключить, что его содержимое то увеличивается, то уменьшается. Въ данный моментъ чемоданчикъ былъ совершенно стянутъ. Служащіе сначала думали, что изъ экономіи Галкинъ возитъ съ собою провизію, чтобы не переплачивать лишнее въ буфетахъ; но скоро это предположеніе оказалось несостоятельнымъ, такъ-какъ многіе видли, что онъ постоянно продовольствовался именно въ буфетахъ. Никто никогда не видлъ, чтобы Галкинъ открывалъ свой чемоданчикъ. Однажды, сидя на одной станціи въ контор и поджидая поздъ, онъ отлучился на короткое время, а чемоданчикъ остался. Служащіе въ контор моментально его обступили, и увидли, что тутъ же на шнурочк вислъ ключикъ; они всунули его въ замокъ и стали вертть во вс стороны, но безуспшно: замокъ оказался съ секретомъ. Это еще боле заинтриговало всхъ; толкамъ и пересудамъ не было конца.

Проходя мимо Юханова, Галкинъ, не глядя на него, вполголоса сказалъ:

— Я жду!

— Ладно, жди! Долго теб, братъ, ждать придется! — сказалъ про себя Юхановъ, когда контролеръ удалился.

Галкинъ ждалъ и не дождался. Время, когда по его расчету Юхановъ долженъ былъ доставить условленныя кушъ, прошло, а между тмъ никто не появлялся. Этотъ неудачный дебютъ страшно его обозлилъ.

— Ну, хорошо же, голубчикъ! — проговорилъ онъ сквозь зубы, — теперь твоя псенка спта!

Для того, чтобы накрыть Юханова, Галкинъ сталъ употреблять всевозможные способы: разъзжалъ въ товарныхъ поздахъ, чтобы скрыть свой слдъ, по нсколько дней проживалъ въ какой-нибудь гостинниц на маленькой станціи, и потомъ внезапно появлялся при проход позда; даже пробовалъ останавливать поздъ на пути среди поля; но вс эти хитрости ни къ чему не приводили. У Юханова былъ многочисленный штатъ услужливой полиціи изъ желзнодорожныхъ служащихъ: кондукторовъ, телеграфистовъ, агентовъ движенія, кассировъ и проч., которые за нкоторое вознагражденіе передавали ему нужныя свднія. Поэтому весьма понятно, что Галкинъ не могъ выхать на линію, чтобы Юхановъ этого не зналъ, а также и того, въ какомъ именно район онъ находится; зная же это, онъ всегда прозжалъ этотъ районъ «чисто», то-есть заблаговременно покупалъ билеты.

Каждый разъ, когда Галкинъ контролировалъ его поздъ, онъ только посмивался, и разсуждалъ про себя:

— Что?., много взялъ? Нтъ, не накроешь… А вотъ, что я тебя сплавлю, такъ это врне врнаго.

Эта травля, однако, обходилась для Юханова не дешево: его «доходы» значительно сократились. Но все-таки дефицита еще не было.

Самъ Галкинъ уже мало уповалъ на успхъ своихъ преслдованій. У него были другія цли: онъ хотлъ дать понять Юханову, что исключительно имъ занимается. Главная цль этихъ преслдованій заключалась въ томъ, чтобы Юхановъ, видя ихъ безуспшность возымлъ о себ очень высокое мнніе, и еще боле убдился бы въ своей неуловимости. Все это было нужно Галкину, чтобы затмъ съ наибольшими шансами на блистательный успхъ пустить въ ходъ имвшееся у него въ запас непогршимое средство, которое онъ держалъ въ глубочайшей тайн.

Когда Галкинъ убдился, что Юхановъ остерегается его на каждомъ шагу, то вдругъ пересталъ его преслдовать; если же изрдка и контролировалъ его позда, то безъ всякихъ ухищреній, и какъ будто для формы. Онъ хотлъ дать понять Юханову, что усталъ его преслдовать, и признаетъ себя побжденнымъ. Когда же онъ убдился, что его маневръ произвелъ желаемое дйствіе, что Юхановъ сталъ смле, онъ ршился приступить къ своему «непогршимому средству».

V.