Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Эта статья вновь повергла Флойда в глубокую депрессию. Было похоже, что он может из нее и не выйти. Затем жена, наконец, уговорила его сходить вместе в кино. Когда они подошли к кинотеатру, Флойд поднял глаза на афишу и увидел надпись: «Запись поединка между Йоханссоном и Паттерсоном». Они тут же вернулись домой. Из депрессивного состояния Флойда вывел визит в детскую клинику, где он увидел маленького мальчика, умиравшего от лейкемии. «Кто ты такой, чтобы жалеть себя?» – подумал он и в тот же день позвонил Касу, попросив найти тренировочный лагерь где-нибудь в лесу.

Пока Флойд зализывал раны, Билл Розенсон обдумывал, как расправиться с Касом. Он всегда стремился стать главной фигурой в боксерском бизнесе и для достижения цели готовился нанести удар исподтишка. В течение нескольких месяцев, предшествовавших схватке между Паттерсоном и Йоханссоном, он пытался создать союз с семейством Зекендорфов, богатых застройщиков из Нью-Йорка. Ради этого Розенсон был готов сократить прибыль от участия Толстяка Тони Салерно и Чарли Блэка. Наклевывалась пятилетняя сделка, пока Зекендорфы не выяснили, что какое-либо участие Розенсона в дополнительных доходах от поединка не планируется. Осознав, что их деньги уйдут в «черную дыру», здравомыслящие Зекендорфы пошли на попятную.

То, что произошло в дальнейшем, разные источники истолковывают по-своему. В этой связи достаточно трудно определить, кто дал правдивые показания, а кто солгал перед подкомитетом сената, расследовавшим несколько лет спустя коррупцию в боксерском бизнесе. Розенсон, например, утверждал, что на следующий день после того как Флойд потерял свой титул, к нему в офис пришел нью-йоркский спортивный обозреватель Джо Уильямс и, представившись хорошим другом Джима Норриса, сообщил, что чикагский магнат хотел бы встретиться. Они договорились, что, если Розенсона не будет в офисе, Уильямс оставит для него закодированное сообщение: «Свидание с сыном состоится». Розенсон не хотел, чтобы кто-либо в офисе знал о его отношениях с Норрисом, опасаясь, что эта информация может дойти до Каса и тот откажется от боя-реванша.

В свою очередь, Норрис изложил другую версию. По его словам, Уильямс позвонил ему, чтобы сообщить о желании Билла Розенсона пообщаться. Наверное, не имеет значения, кто инициировал идею о встрече, потому что у обоих фигурантов дела был общий интерес: навредить Касу. Итак, 2 июля Розенсон и Норрис сошлись в доме Уильямса. По утверждению Розенсона, когда они с Норрисом остались в кабинете одни, тот сообщил об учреждении новой компании, предназначенной «для организации чемпионских поединков по всему миру». Розенсону было предложено возглавить эту компанию. Подкомитету сената Норрис сообщил следующее: он просто хотел выяснить, что у Розенсона на уме, поскольку тот имел контакты с новым чемпионом мира в супертяжелом весе. Магнат, в частности, заявил: «Я знал, что у меня нет шансов заполучить Паттерсона. Отныне появился новый чемпион в супертяжелом весе. Существовала вероятность организовать одно его выступление под эгидой нашей организации или еще что-то в этом роде. Возможно, он не был настроен против нас».

Остальную часть встречи стороны затруднились вспомнить из-за огромного количества алкоголя, выпитого в тот вечер. Розенсон отметил, что разговор «стал несколько бессвязным», но оба собеседника согласились еще раз вернуться к обсуждению возникших идей.

На следующий день Розенсон вылетел в Лос-Анджелес, воодушевленный мыслью, что теперь он находится на орбите мультимиллионера и у них есть общие интересы. Пока он беспечно сидел в Лос-Анджелесе у своего бассейна, Джеки Леонард, который уже оправился от побоев, находился в том же городе, но в другой его части. Промоутер из Окленда Дон Чарджин был напуган угрозами ребят Карбо и не давал Джеки денег, необходимых для поддержания на плаву Голливудского боксерского клуба. Испытывая отвращение ко всей этой ситуации, Леонард бросил боксерский бизнес и занялся продажей автомобилей. При этом неизвестно, упал ли он столь низко, чтобы продавать товар для Дона Нессета.

Пока Розенсон был в Лос-Анджелесе, ему позвонил Трумэн Гибсон, который здесь же занимался организацией поединка в интересах Национальной боксерской компании. Они встретились, чтобы обсудить перспективы создания нового Всемирного боксерского объединения. Розенсон был настолько воодушевлен этой затеей, что вернулся в Нью-Йорк на неделю раньше и приступил к подготовке боя-реванша между Паттерсоном и Йоханссоном.

Чего Билл Розенсон не учел, так это уличной смекалки Толстяка Тони Салерно и его адвоката Винса Велеллы, который отстаивал интересы Салерно в процессе приготовления к первой схватке между Флойдом и Ингемаром. На следующий же день после возвращения из Калифорнии, 14 июля, Билл получил телеграмму от Велеллы, где сообщалось: «Розенсон не должен предпринимать никаких действий от имени корпорации Rosensohn Enterprises, принадлежащей также Толстяку Тони и Чарли Уайту» – той организации, которая владела промоутерскими правами на проведение боя-реванша.