Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Он держится подальше от баров, опасаясь, что кто-нибудь из его врагов может подбросить ему сигареты с марихуаной, а потом «стукнет» в полицию. Он избегает прессы. «Я не могу позволить себе оговориться или дать кому-нибудь неправильно истолковать сказанное мной», – объясняет он. Хотя у него в квартире есть кровать, он практически никогда не спит на ней. Кас имеет обыкновение оставаться у друзей и редко проводит две ночи подряд в одном и том же месте. «Я не хочу, чтобы мои приезды и отъезды были предсказуемыми», – делится он. Д’Амато тщательно взвешивает все, что говорит по телефону, опасаясь прослушки. Иногда, правда, он увлекается и начинает болтать обо всем подряд. Вспомнив же о «прослушке», он кричит: «Мне все равно! Я говорю правду!»

В настоящее время основная критика Д’Амато направлена на Фугази и Кона. Они «развращены» и заставляют его вспоминать старые времена, когда он сражался с Джимом Норрисом. «Никогда в жизни мне не было так весело, – утверждает он. – Я создавал иллюзии, чтобы заставить Международный боксерский совет думать одно, а сам в действительности неожиданно делал противоположное. Я играл с Норрисом и его приспешниками в кошки-мышки. Это было похоже на то, как если бы я запирал все двери, кроме одной, и ждал их на выходе с топором!»

О Фугази Д’Амато отзывался с презрением: «Он пытался вытрясти из меня 15 процентов доходов Паттерсона от трансляции поединков по кабельному телевидению. По сравнению с Фугази Норрис – просто бриллиант в навозной куче. У Фугази есть психопатические наклонности. У этого человека нет никаких принципов! Он лжет тебе прямо в лицо и верит в собственную ложь. Респектабельный рэкетир!»

Рассказ Роберта Бойла дополняет картина, представшая перед глазами Гила Роджина, посетившего дом в Майами, где остановились Кас и Флойд. Журналист уловил совершенно иную атмосферу по сравнению с той, что царила несколько месяцев назад в тренировочном лагере:

«Новембер, приветливый и смиренный, постоянно порхает вокруг Флойда, словно огромный бледный мотылек. Что же касается Каса Д’Амато, который раньше затмевал собой Флойда, то теперь он живет в том же доме, что и его подопечный. Флойд, однако, ничего не знает о занятиях Каса и, кажется, вовсе не стремится к этому. Не то чтобы старые узы любви и верности были полностью разрушены, нет, но отец и сын, похоже, поменялись ролями. «Я говорю Касу, – терпеливо объясняет Флойд, – что кое-кто из знакомых использует его в своих интересах, но он меня не слушает. У меня открылись глаза на происходящее». …Д’Амато часто приходит на тренировки, садится в уголке и не приближается к Флойду. Новембер же фланирует с подчеркнуто высокомерным видом: «Адвокат чемпиона Паттерсона!» – кажется, эти слова предваряют его торжественное появление».

Кас получил лицензию менеджера от Атлетической комиссии Майами-Бич, поэтому во время третьего поединка между Йоханссоном и Паттерсоном он мог присутствовать в углу Флойда. Его воспитанник с самого начала выглядел неуверенно и в первом раунде дважды оказывался в нокдауне. Ближе к концу раунда он собрался и сбил Ингемара с ног. Однако, вернувшись в свой угол, Флойд выглядел растерянным: «Кас, я не могу нащупать стиль. Что у него за стиль боя? Не пойму, как надо драться». Позже в разговоре с журналистами Флойд так описал свое состояние: «Когда я вышел на ринг, в голове было пусто. Я стал отступать, делал это снова и снова. Казалось, это поможет мне найти себя, определиться с манерой ведения боя, и тогда я начну действовать как Флойд Паттерсон, к которому все привыкли. Но я ничего так и не добился. Хорошо, что меня сбили с ног. Это разбудило меня».

В углу Флойда царило смятение. Флорио и Кас давали ему противоречивые советы. К шестому раунду Паттерсон почувствовал, как теряет силы, и понял, что ему придется рискнуть и попытаться нокаутировать противника. Впервые за весь бой Йоханссон принялся неотступно преследовать Флойда, который методично отступал. Но ближе к концу раунда Паттерсон выбросил в прыжке тяжелый удар левой, попав в висок противника. Ингемар пошатнулся, и Флойд довершил дело двумя ударами правой, один за другим, целясь в голову. Йоханссон рухнул на канвас. Поединок был окончен.

Все были согласны с тем, что состязание не повысило репутацию ни одного из бойцов. Говард Коселл, выразив мнение многих, писал, что для него этот бой стал откровением: «Я понял, что Паттерсона ошибочно считают выдающимся боксером. Он был беззащитен против правой Ингемара. Что же касается Йоханссона, то у него избыточный вес, он явно не в лучшей форме и на ринге практически не двигается… Слушая комментарии Флойда после поединка, я все больше размышлял о нем. Внешне Паттерсон оставался тем же парнем – застенчивым, почти робким. И тем не менее в нем произошли вполне определенные изменения. Он порвал с Касом Д’Амато, человеком, который создал его, тщательно отбирал для него противников и – хотя сам в этом никогда бы не признался – знал ограниченность Паттерсона как боксера».