Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

– Я всю жизнь занимался боксом, – начал Кас. – Поначалу я носил боксерскую сумку брата. Мне тогда было всего девять лет, и он позволял мне нести его сумку, держась за одну ручку. Меня переполняло чувство восторга. Подобно всем, кто меня окружал, я боготворил боксеров. Все эти годы у нас не наблюдалось достойного чемпиона в тяжелом весе, при этом кандидатов было предостаточно. И вот теперь у меня есть такой кандидат в чемпионы мира в супертяжелом весе, и это настолько невероятно, что все говорят: «Ну, это просто невозможно!» Конечно, в наше время все намного проще, потому что конкуренция снизилась, и, если у какого-то боксера есть опыт в любительском боксе, он может идти дальше и строить карьеру только за счет своего накопленного багажа. Таких парней не так уж много. Когда я был молод, в каждом дивизионе насчитывалось от 30 до 50 отличных боксеров, претендентов на титул. Любой из них имел шанс победить действующего чемпиона. Учитывая такую большую конкуренцию, от каждого боксера требовалось постоянно совершенствовать свои навыки. В то время такая задача стояла острее, чем сейчас. У нынешних боксеров может быть талант, но они лишены духа профессионального соперничества, у них нет острой необходимости постоянно, каждодневно развивать свой дар, совершенствовать навыки. Так что в этом смысле…

Кас стал уходить от основной темы, поэтому Алекс был вынужден перебить его:

– Так как же насчет идеи о том, что молния вдруг ударила дважды в одно и то же место?

– Я имел в виду следующее. Можно прожить всю жизнь, и молния всегда будет обходить вас стороной. Со мной же случилось по-другому. Первый раз у меня был Флойд Паттерсон, и вот сейчас, в возрасте семидесяти шести лет, мне посчастливилось познакомиться с этим молодым человеком. По моему мнению, у него есть все возможности стать великим чемпионом, и я верю, что так и будет. Я убежден, что он превратится, возможно, в одного из лучших боксеров, когда-либо живших на земле. Все, что от него требуется для этого, – и дальше проявлять к занятиям такой же интерес, как сейчас.

Алекс решил переключиться на сентиментальный аспект:

– Майк, как бы ты описал свои чувства к Касу?

– Это не так трудно сделать. Я воспринимаю Каса как своего отца и никогда не рассматривал его в качестве тренера или менеджера. При этом я исхожу из его отношения ко мне. Мы общаемся как отец и сын. Это основа всего, хотя при этом Кас остается и менеджером, и тренером. Просто порой я забываю об этом.

Вот это я завернул! Однако суть дела сформулирована верно. Ведь Кас часами занимался со мной, а остаток дня говорил по телефону обо мне. Затем он вешал трубку и углублялся в нескончаемые беседы о том, что и по какой причине случилось, и как это произошло, и каковы были последствия. Причем речь могла идти как о далеком 1926 годе, так и о недавнем прошлом. Он учил меня день-деньской, вот чем он занимался, если только не спорил и не ругался по телефону.

Теперь настала очередь Каса отвечать на щекотливые вопросы:

– Кас, а как бы вы описали свои чувства к Майку?

О боже!

– Знаете, я всегда говорю всем этим мальчикам, как только начинаю заниматься с ними, что в результате наших совместных усилий они либо приобретут уважение ко мне, либо потеряют его. То же касается и моего отношения к ним. Должен отметить, что лучший метод обучения, самый верный способ показать им, к чему они должны стремиться, – это дать пример для подражания. Если только найти такой образец, который им понравится, они обязательно попытаются соответствовать ему, и это как раз то, что я пытаюсь делать. Моя цель состоит в том, чтобы помочь им увидеть логику и ценность моих объяснений и уроков. Но и сами они должны приложить максимум усилий, чтобы понять это и принять как истину, как факт. Только в этом случае можно обеспечить их развитие до нужного уровня.

Но и все же – как насчет его чувств? Алекс не забыл о своем вопросе:

– Думаете ли вы о боксере, с которым работаете, например о Майке Тайсоне, как о личности, а не как о спортсмене? И что вы думаете о нем как о человеке?

Да, этот Алекс – настоящий сукин сын.

– Прежде всего, я – профессионал, поэтому мои суждения о боксере всегда беспристрастны. Я никогда не позволяю своим личным чувствам вмешиваться в работу, независимо от того, насколько сильно я могу любить своего бойца. Но, как я уже говорил, вы либо приобретаете, либо теряете уважение своего ученика. Зная, откуда Майк пришел и что ему пришлось пережить, я могу честно признаться: каким бы он ни был, я испытываю к нему очень глубокую привязанность. А еще восхищение тем, что он уже сделал и делает сейчас. Я осознаю свою причастность к этому успеху, а значит, это одновременно и признание в любви самому себе. Сложно оценить, какова доля вашего участия в достигнутом результате, но любому нравится думать, что он имел к этому самое непосредственное отношение. Мне кажется, в определенной мере я смог ответить на ваш вопрос.