Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Ответ: Я знал, что завершу бой нокаутом, потому что верил в себя. Мой тренер, Кевин Руни, и я – мы оба пожертвовали стольким, что просто не могли потерпеть поражение. Мой план состоял в том, чтобы выбрасывать как можно больше джебов противнику прямо в лицо, и каждый удар должен был привести к максимальному ущербу. Теперь я – самый молодой чемпион в истории этого вида спорта. Мой рекорд никогда не будет побит. Я надеюсь навсегда остаться в истории бокса.

Вопрос: Смог ли ваш соперник провести хоть один чистый удар?

Ответ: Он несколько раз попадал скользящими ударами, но, даже проделай он все чисто, я все равно устоял бы. Меня нельзя было сбить с ног, потому что я не мог проиграть этот бой. Я был с самого начала уверен в том, что уйду с ринга на своих двоих, что меня с него не вынесут.

Вопрос: Уже во втором раунде возникло впечатление, что ваш соперник просто пытается выжить.

Ответ: Ничего не могу сказать на этот счет. Если это так, то это его проблема. Я вышел сегодня на ринг, чтобы уничтожить соперника и выиграть чемпионат мира в тяжелом весе. И я сделал это! Посвящаю бой своему великому учителю Касу Д’Амато. Уверен, что он сейчас смотрит с небес, беседует с великими боксерами и хвастается перед ними победой своего парня. Теперь я намерен провести объединительный поединок за чемпионский титул.

Вопрос: Впервые увидев вас в тринадцатилетнем возрасте, Д’Амато сказал: «Если ты останешься со мной, то сможешь стать чемпионом мира в тяжелом весе». И вы удивились: «Откуда вам это известно?»

Ответ: Мой ответ звучал иначе. Я сказал: «Так может считать только выживший из ума белый старый хрыч». Но он был гением. Все произошло именно так, как он предсказал. Видите? Его слова стали пророческими… Я могу сразиться с кем угодно. И я способен победить любого. Готов принимать заявки от всех желающих».

Повидав Камиллу в ее комнате и проведя некоторое время на приеме по случаю состоявшегося поединка, мы с Джеем Брайтом, Мэтью Хилтоном и сыном Бобби Стюарта напились в кабаке отеля Frontier, расположенного прямо напротив стриптиз-клуба. В заведении было пусто, если не считать нескольких старых, побитых жизнью проституток. Я глушил чистую водку и напился вдрызг. После того как Мэтью отключился, я отправился шататься по знакомым девчонкам, хвастаясь чемпионским поясом. Я был не в состоянии заниматься с ними сексом, поскольку был в стельку пьян. Утром я, наконец, вернулся в отель и какое-то время пристально смотрел на себя в зеркало, надев тот пояс, ради которого мы с Касом стольким пожертвовали. Выиграть его было все равно что раздобыть Святой Грааль. Но Каса со мной не было, поэтому я не понимал, что мне теперь с этим делать. Я чувствовал себя опустошенным. Несмотря на то что я сказал в интервью после поединка, завоевание этого первого чемпионского пояса для меня было гораздо важнее, чем стать абсолютным чемпионом.

Я оставался на севере штата Нью-Йорк еще несколько недель после одержанной победы. Однажды вечером мы пришли на могилу Каса и вылили на нее бутылку его любимого Dom Perignon. С тех пор каждый раз, когда я выигрывал какой-нибудь бой, я брал бутылку этого шампанского, шел на могилу Каса и праздновал свою победу вместе с ним. После боя с Бербиком я слонялся по городу – заходил в магазин мороженого, в местную пиццерию и в другие места, надев чемпионский пояс. Затем я отправился в Браунсвилл, чтобы отпраздновать там свою победу, и прихватил пояс с собой. Я покупал бутылку коньяку и ошивался где-нибудь на углу улицы, а наркоманы и торговцы дурью тусили вместе со мной. Многие подходили ко мне, мы и смеялись, и плакали от радости – все в Браунсвилле были счастливы. К этому времени мои друзья детства стали местными наркобаронами. Они привыкли расправляться с разными ублюдками и выглядели зловеще, поэтому некоторые из моих знакомых шепотом интересовались: «Эй, а ты не знаешь, что это за бандюган?» И я отвечал: «А как же, конечно, знаю. Я в свое время учил его воровать».

На тот момент, став обладателем титула, я испытывал полное опустошение, был потерян, ведь я остался без наставника – рядом больше не было Каса. Все, о чем я мог думать прежде, – выиграть чемпионский пояс для него. Мы с Касом долго шли к этому, многое пережили вместе. Это стало нашей главной целью, которой мы были готовы добиваться любой ценой. Чемпионский пояс был наградой за все наши страдания и жертвы, за нашу самоотверженность и преданность делу. Получив его, я мог больше не беспокоиться о славе. И вот теперь меня начали одолевать сомнения. Что заставило меня так усердно работать? Что сподвигло добиваться этой дешевой жестянки любой ценой? В 1950-е годы, по крайней мере, пояс был из золота, поэтому его ценность еще как-то можно было оправдать. Но чем руководствовался я, переломавший всего себя ради обладания этой вещью, став, судя по всему, калекой до конца своей жизни, страдая теперь провалами памяти, – это не укладывалось в моей голове.